Я попятилась к лестнице, когда из-за спины Кирилла вышел Казбек. Он мне улыбнулся.
Моё подвенечное платье шелестело и переливалось, фата оттягивала волосы, ноги вдруг стали ватными. Человек у лестницы подхватил меня, сжал мои руки. Я не хотела кричать, не желала спасаться.
Мои руки связали за спиной.
Показалась Татьяна. Наконец, все в сборе.
– Теперь ты доволен? – обратилась она к Казбеку.
– Доволен, – отозвался он, не отрывая от меня глаз.
Кирилл отошел в сторону, и затих в углу.
– Я могу получить свою часть денег? – спросила Татьяна.
Казбек лениво кивнул, сделал жест рукой. Распахнулась потайная дверь, и человек внес небольшой мешочек. Его вручили Татьяне. Сестра поспешно развязала его, зачерпнула рукой содержимое.
– Зачем вы дважды платите за меня, сударь? – спросила я, желая стереть с лица Татьяны откровенное довольство собой.
Казбек взглянул на меня, но ответом не удостоил. Оглянулся на Кирилла.
– Ты тоже желаешь получить свою плату сейчас? – спросил он.
Мой капитан медленно кивнул и взглянул на меня. Я все поняла.
Он продал меня за царя. Его стремления угодить монарху лишало меня надежды на светлое будущее. Кирилл готов и душу продать за царя.
А меня ждет судьба Наири. Ведь Казбек всегда достигает задуманного.
Мои враги покинули помещение, я осталась наедине со своим провожатым. Он туго связал мои руки и те начали затекать.
– Шуметь будете, барышня? – спросил он, склонившись к моему уху.
– Я убью вас, сударь, поверьте.
Мужчина хмыкнул, и накинул на мой рот платок. Подтолкнул к потайной двери. Мы шли долго тёмными тоннелям. Всю дорогу я мучительно размышляла – есть ли смысл продолжать весь этот фарс? Стоит ли бороться, или просто плыть по течению? Мой провожатый подвел меня к двери, выглянул. Должно быть его удовлетворило то, что он увидел, потому что он вывел меня на улицу. Мы вышли далеко в стороне от собора, во внутренний дворик какой-то постройки. Здесь уже стояла телега, которую плотно обтягивал брезент. Похоже, очередного путешествия мне не избежать.
Мне было все равно. Шок, который я испытала, прибил все чувства. Я не боялась, не злилась, не впадала в истерику, не страдала от разочарования. Мне было безразлично. Просто любимый человек меня жестоко предал. Потому что я никто теперь.