События прошлого так перемешались, так исказились в памяти, что я сама ни в чем не уверена. Правда туманна и переменчива, словно бурлящая извивистая река.

Лгала я?

Или он?

Сенсорные фонари гаснут, дорожку окутывает непроглядный мрак. Где-то позади бурлит, колышется море, с гулким рокотом обрушивая на берег пенные волны. Если обернуться, то увидишь бескрайнее графитовое пространство, усеянное белыми барашками, а в соленом ветре учуешь приближающийся шторм.

На мое запястье ложится кожаная перчатка.

– Я знаю правду.

Слова бьют наотмашь, отбрасывая меня в те далекие годы, когда я была другим человеком, жила в другом городе и верила, что правда всегда одна – этакая прямая полоса: либо черная, либо белая. И никаких полутонов.

Кому бы взбрело в голову назначать совещание с утра пораньше с какой-то студенткой? В таком направлении рассеянно размышляла Эль, следуя извилистым маршрутом к корпусу классических языков и литературы. Пальцы нащупали в сумке пачку жевательной резинки, рот наполнил мятный аромат. Надо изобразить трезвый, собранный вид. Отбросив волосы за спину, Эль двинулась вверх по лестнице в кабинет к Люку Линдену, все еще в возбуждении от ночной вечеринки и бушующих в крови токсинов.

После короткого стука Эль прогуливающейся походкой вошла внутрь и закрыла за собой дверь.

Люк Линден в свежей рубашке, с чистыми волосами распространял запах лосьона после бритья и сигарет. Он выглядел значительно старше парней, с которыми Эль тусовалась ночь напролет в частном доме.

Линден рассматривал ее из-за стола, вероятно, отметив вчерашнее платье, размазанный под глазами макияж и почти выдохшиеся духи.

– Я вижу, веселая выдалась ночка? – поинтересовался он с улыбкой.

– Веселая, – четко артикулируя каждый слог, ответила Эль. – Уэльское регги было только начало.

Она расслабленно, по-домашнему развалилась в пластиковом кресле, будто сидела в кафе с приятелем. Официоз университетского кабинета сильно диссонировал с обстановкой, окружавшей ее ранее, – всего час назад она лежала на диване под мельтешащими лучами стробоскопа, а вокруг танцевала толпа. И как ее сюда занесло?

Почувствовав на себе взгляд Линдена, Эль подняла глаза.

– Улыбаетесь своим мыслям? – спросил он.

Она коснулась губ рукой. Линден смотрел на нее пристально и настороженно, чуть приоткрыв рот. Она явно ему нравилась – смутные догадки Эль подтвердились. Как ни странно, ее охватило легкое разочарование: иногда борьба за приз интереснее самого приза.

Он медленно обнажил в улыбке длинные клыки – точь-в-точь волчий оскал.

Эль едва не клевала носом. Зря она пришла, надо было идти прямиком домой, в кровать. Да и душ с завтраком не помешали бы.

От духоты в кабинете кружилась голова. Эль встала и подошла к дальней стене, где висели цитаты из произведений Шекспира. Ближе всех висела такая: