— Да меня буквально тошнит! Меня укачало на том дурацком корабле!

Нет, дело было не в корабле.

— Самое ужасное то, что вы творили все эти безобразия, не потрудившись снять форменные галстуки! И полюбуйтесь теперь на первые полосы! — прогромыхал ректор, потрясая в воздухе свежей газетой. — Ваши лица в кадр не попали, все размыто, за это, надо думать, стоить похвалить опять же господина Флорианского, теперь академия должна пяти редакциям новое оборудование, спасибо, хоть не новых репортеров, зато галстуки! Вам сколько раз говорили, собрались драться, стреляться…

Дорогу в неположенном месте переходить — добавила я про себя.

— Снимите вы галстуки, чтобы не позорить академию! И что? Что, я вас спрашиваю? А вот, полюбуйтесь! Форменные галстуки крупным планом! Как я должен объяснять это императору?

Ой, я вас умоляю, это ведь даже не в первой десятке того, что вам придется ему объяснять.

И для начала — я бы хотела, чтобы кто-то кое-что объяснил нам.

Все это время я смотрела в окно, я смотрела по сторонам, я разглядывала цветочные горшки на подоконниках. Ивар Белобровый не сказал, зачем призыватель отправил их в академию, почему за ними следила тень, но сейчас мне казалось, что я как никогда близка к разгадке.

Тут и там среди цветов, которые всегда украшали клумбы и окна — проглядывались кроваво-алые листья мрачного молочая.

Источая слабый, едва уловимый аромат, на который так жаловалась Евжена, и которого совершенно не ощущала я — в чем они хотели всех убедить?

— Надя, — позвала я. — Помнишь, ты сказала, что видела тех, кто похитил Гордея?

— Да, — она недоуменно подняла на меня большие глаза. — Они еще спросили меня, спросили… они спросили, который час. Я очень удивилась.

— И ты ответила?

— Нет, у меня не было часов с собой, а мы были не в холле, на лестнице…

— В чем дело? — спросил Гордей.

Может, он и не блистал по части человеческих качеств, но в наблюдательности ему было не отказать.

— Парсийцы сказали, что смогли проникнуть в академию, потому что их присутствие скрывали чары призывателя. Ты не смог разглядеть их, даже когда они напали на тебя. На пристани мы увидели их только потому, что они сами этого хотели. Но в академии… Зачем им это? Для чего показываться перед Надей? Она ведь могла испугаться и позвать кого-то.

Очень явно повис вопрос — так почему не позвала.

Но я не на это хотела обратить внимание.

— Так как, — я снова перевела пристальный взгляд на Надю, — ты смогла разглядеть их сквозь чары?