– Эх, всю грязную работёнку, как обычно, валят на нас.

– Ты ещё скажи, что тебя это не заводит? – Руби прищурился.

– Ещё как заводит, – в ответ его напарник злобно расхохотался.

– Я же говорил, что сюси-пуси с ним не прокатят. Нужно было ещё давно показать, кто здесь хозяин.

Оттолкнув меня в сторону, бандиты разом подскочили к клетке и с громкими криками принялись лупить Лигра одновременно то плетью, то шокером. А я ничего не могла сделать. Зажав рот ладошками, сидела на полу и навзрыд рыдала:

– Оставьте его, оставьте! Он ведь безоружен. Беспомощен. Слаб! Так нечестно. Несправедливо! А слабо бросить ему вызов один на один?! В честном бою. Уроды!

Но меня никто не слушал. Они гатили мужчину шокером и кнутом с характерными мерзкими звуками врезающейся толстой плети в обнаженную кожу, что свистела и рассекала воздух во время мощных замахов. Незнакомец даже не сопротивлялся. А я поражалась его стойкости. Несколько минут он сидел как кусок скалы, даже не пикнул, не шелохнулся от боли и сумасшедшего града из резких ударов. Мне хотелось закрыть несчастного собой, своим телом и крепко-крепко его обнять. Пожалеть, успокоить, позаботиться об увечьях. Ведь его тело сплошь покрылось свежими ранами.

– Ох ты ж, бля! Какой упертый. Сопротивляется, гад!

– Ничё, сломаем. И не таких тварей ломали.

В конце концов, Лигр сдался. Упал на пол. Кажется, потерял сознание.

– Ладно, на сегодня хватит, – бандиты также выдохлись из сил, будто пробежали километровых кросс по пустыне. – В следующий раз, – обратился ко мне один из гавнюков, – мы захватим паяльник и будем выжигать на коже этого уродца произведения искусства, которые останутся с ним на всю жизнь. У тебя есть сутки, малышка. Или потом ты всю жизнь будешь себя винить.

– О, да, Ясмина. Запомни! Ты и только ты виновата в страданиях и боли этого несчастного существа.

Когда они ушли, я, напрочь теряя разум, забралась в клетку. В тот миг я не думала ни о чём, кроме мужчины, лишь чувствовала вину, что безжалостно драла мою грудь как стая диких кошек. Да, это я виновата в мучениях Лигра. Я должна была его спасти. Пусть лучше сожрёт. Если завтра негодяи заявятся сюда с паяльником, честно, моему бедному сердцу настанет конец. Поэтому, отдавшись риску, я снова залезла в клетку. Прошлый мой визит закончился тем, что меня чуть было не задушили, но что ждёт меня сейчас?

Лигр лежал неподвижно. Лишь тяжело дышал. С хрипами. Его прекрасная кожа, цвета золотистой бронзы, напоминала сплошную равнину.

– Ну как же так? – прошептала, осторожно касаясь ран носовым платком с перекисью, что я позаимствовала в аптечке в сарае, откуда периодически таскала нужный инвентарь для чистки клеток. – Глупенький. Гордец. Они могли забить тебя до смерти. Ну почему ты такой упрямый?

Сидела перед незнакомцем на коленях и дрожала. Уже не от страха, а от жалости, пока крайне осторожно обрабатывала жуткие, кроваво-алые полосы. Он терпел. Повезло, что Лигр никак не реагировал на мои прикосновения. Затем я положила его тяжелую голову к себе на колени и просто гладила мужчину по волосам, пропуская через пальцы мягкие локоны золотисто-медовых волос, а сама тихонько похныкивала, пока он был без сознания. Вдруг мужчина начал что-то шептать на непонятном языке. Периодически с его сухих от жажды губ срывались понятные мне слова.

– Я спасу… Прячьтесь… Прайд… Амира… Уведу их прочь…

Я задумчиво кусала губы, не прекращая перебирать пальцами волосы мужчины, и пыталась понять, что он там шепчет.

– Хочу есть, – внезапно мужчина резко распахнул глаза и посмотрел на меня стеклянным взглядом.

– Пожалуйста, – рыдая, – расскажи мне, кто ты. Как тебя зовут. И тогда я облегчу твои муки. Не упрямься. Они все равно вытащат из тебя информацию. И не будут особо церемониться. Лучше расскажи мне, пожалуйста, откуда ты. Как сюда попал? Как тебя зовут? И как именно ты превращаешься? – гладила громилу по мягкой, как шёлк, шевелюре. На секунду я прижала свою голову к его горячей, пылающей, словно факел, груди и застыла, надеясь услышать ответы на столь важные вопросы.