Однако после взлета в Афинах произошло непредвиденное. Авнер Исраэль, находившийся без сознания, внезапно стал тяжело дышать; его пульс ускорился, а сердцебиение стало нерегулярным. Доктор Элиан предпринял лихорадочные усилия, чтобы стабилизировать его и взять приступ под контроль, пытался реанимировать бьющегося в конвульсиях мужчину с помощью искусственного дыхания, но безрезультатно. Задолго до того, как самолет приземлился в Израиле, Авнер умер.
Сразу после приземления агенты Моссада позвонили Иссеру и сообщили ему о смерти Исраэля. Рамсад приказал им оставить тело в самолете и велел пилоту снова взлететь. Вдали от побережья Израиля тело было выброшено из самолета.
Это неожиданное происшествие вызвало переполох в штаб-квартире Моссада. Иссер поспешил в кабинет премьер-министра Моше Шарета и попросил его назначить комиссию по расследованию обстоятельств смерти офицера Авнера Исраэля. Шарет назначил комиссию из двух человек, которая сняла с агентов Моссада все подозрения в противоправных действиях. Все их действия имели целью привлечь этого человека к судебной ответственности; их нельзя считать виновными в его смерти. Основной причиной его смерти, заключила комиссия, вероятно, стала передозировка введенных врачом снотворных. Спустя много лет, отвечая на вопрос о причинах смерти Авнера Исраэля, врач утверждал, что она была вызвана резкими перепадами давления воздуха внутри самолета (в 1960 году он снова в качестве анестезиолога участвовал в захвате Эйхмана в Аргентине).
Подчиненные Иссера изучили документы Авнера Исраэля и обнаружили аффидевиты и рекомендательные письма от католической церкви в Иерусалиме; после продажи секретных сведений египтянам он планировал перебраться в Южную Америку. В его сумке агенты нашли билет на корабль в Бразилию.
Следующей проблемой, с которой столкнулся Иссер, была семья Исраэля. Ему нужно было бы пригласить к себе Матильду и рассказать ей всю правду. Руководители Моссада, смущенные печальным концом этой истории, предпочли при полной поддержке премьер-министра замолчать ее.
Моссад организовал для прессы утечку сфабрикованных историй о капитане Авнере Исраэле. Они намекали, что он сбежал из Израиля, запутавшись в долгах и романтических связях. Эти истории попали на первые полосы газет. В течение многих лет Матильда, братья ее мужа и ее сын Моше Исраэль-Ивор не знали, что произошло в действительности. Они верили, что Авнер все еще живет где-то за границей, может быть, в Южной Америке. Эта ложь была непростительной[9].
Первой ошибкой этой миссии было то, как агенты Моссада обращались с Исраэлем, даже учитывая, что он был предателем. Второй ошибкой был заговор молчания, исключение имени Исраэля из военных послужных списков и введение в заблуждение его жены и братьев. Рафи Эйтан и несколько офицеров Моссада категорически возражали против решения рамсада выбросить тело Исраэля в море и обмануть его семью, но у них были связаны руки.
«В то время Маленький Иссер был „господином Безопасность“, — говорил нам Эйтан. — Он был самовластным правителем секретных служб, и разведывательное сообщество никогда не оспаривало его решения».
Огласка этой истории спустя годы демонстрирует, как трудно стереть память о когда-то существовавшем человеке. Порой и мертвые говорят с нами из могилы.
5
«Ах, это? Это доклад Хрущева…»
Все началось с любовной истории.
Весной 1956 года Люция Барановская была по уши влюблена в красивого журналиста Виктора Граевского. Ее брак с заместителем премьер-министра коммунистической Польши был на грани распада, и они уже практически не виделись. Люция работала секретарем у Эдварда Охаба, Первого секретаря ЦК Польской объединенной рабочей партии. Его сотрудники привыкли к частым визитам обаятельного Виктора к очаровательной девушке. И чувства Люции к бравому молодому человеку также ни для кого не были секретом.
Виктор был старшим редактором Польского агентства печати (PAP), отвечавшим за советское и восточноевропейское направление. Он был евреем, его настоящее имя было Виктор Шпильман. Много лет назад, когда он вступил в Коммунистическую партию, его друзья дали ему понять, что с такой фамилией, как Шпильман, далеко не продвинешься, он взял фамилию Граевский, выглядящую польской.
Когда во время Второй мировой войны немецкие войска вторглись в Польшу, Виктор был еще ребенком. Его семья сумела пересечь границу России и спаслась от Холокоста. После войны они вернулись в Польшу. В 1949 году родители Виктора и его младшая сестра эмигрировали в Израиль. Виктор, непоколебимый и пламенный коммунист, остался в Польше; поклонник Сталина, он мечтал принять участие в строительстве рая для рабочих.
Но ни его друзья и коллеги, ни даже его возлюбленная не знали, что разочарование стало грызть сердце молодого коммуниста. В 1955 году он навестил свою семью в Израиле и увидел другой мир — свободное, прогрессивное, еврейское демократическое государство, в каком-то смысле мечту, разительно отличавшуюся от знакомой ему коммунистической пропаганды. Вернувшись в Польшу, тридцатилетний Виктор стал раздумывать об эмиграции в Израиль.
Этим утром в начале апреля 1956 года Виктор, как обычно, пришел в кабинет Первого секретаря, чтобы навестить свою пассию. На углу ее стола он увидел прошитую и пронумерованную брошюру в красной обложке со штампом «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО».
— Что это? — спросил Виктор у Люции.
— Ах, это просто доклад Хрущева, — небрежно ответила она.
Виктор оцепенел. Он знал о докладе Хрущева, но не встречал никого, кто слышал или читал хотя бы одно предложение из нее. Это был один из самых тщательно охраняемых секретов коммунистического блока.