Эйхорду немедленно дали в помощь типа из отдела связи по имени Оге Стиверсон.

— Извини, что на тебя взвалили мои проблемы, — с улыбкой сказал ему Эйхорд.

— Грязная работа, — в тон ответил Стиверсон, — но...

Продолжать он не стал.

Эйхорду пришлось дважды пройти по кругу, получая и возвращая дружеские тумаки. Он вел себя так, чтобы не обмануть их ожиданий, изображая простодушного полицейского, который твердо стоит на ногах, не заносится и не думает, что его дерьмо пахнет «Шанелью».

— Давай портрет этого мерзавца, посмотрим, что мы можем сделать, и подсунем нашему лучшему художнику.

— Вот этот сукин сын, — сказал Эйхорд и протянул пачку полицейских рисунков Стиверсону. — Возможно, этот тип совершил последовательно пять убийств в тысяча девятьсот шестидесятом. Артур Спода. Описание на другом листе. Мне говорили о мужчине-кавказце по имени Саус, ему сейчас должно быть сорок один — сорок два года. Кажется, он постоянно жил здесь в течение нескольких лет. Я полагаю, он мог повторить убийство, совершенное двадцать лет назад, вернувшись в родные края. Это только одна из версий. Ничего определенного. Но чем больше я изучаю старые дела, выбор жертв в Амарилло и штате Техас, тем больше убеждаюсь, что это все же дело рук Артура Споды.

— Что он натворил?

— Точных данных нет. Только предположения. Так называемый свидетель, видевший убийство своими глазами, смылся от полицейских из Амарилло, нарушив некоторые законы Техаса, когда они несколько поприжали его. Споде было тогда девятнадцать лет. Обстоятельства сложились одно к одному: и небрежное расследование, и то, что именно в то время он стал инвалидом. Как заявил мне один из местных, «ты знаешь — так бывает».

— Да, — кивнул Стиверсон, — я знаю. Иногда подонкам везет, и они уходят от ответственности. Я знаю, как это случается. Ты сможешь воспользоваться своими данными, если найдешь его?

— Не знаю. — Эйхорд почесал затылок и медленно продолжил: — Убийства Мороженщика прекратились, как только подозреваемый заболел. По-видимому, тогда же он попал в инвалидное кресло.

Эйхорд рассказал Стивереону о семье Споды и мужчине с автозаправки, который предположительно видел подозреваемого в Вегасе.

— Черт возьми. Я полагаю, вы разослали данные по крупным больницам, клиникам, терапевтическим центрам? Правда, без отпечатков пальцев или фотоснимка — это поиски иголки в стоге сена.

Он прочитал короткую информацию, которую получил вместе с пачкой рисунков и выслушал указания Эйхорда.

— Надо, чтобы все сотрудники получили по портрету. Кроме того, я хочу, чтобы они прочесали все казино на всякий случай, чем черт не шутит.

— Понял. Что еще?

Эйхорд договорился с ним о телефонной связи, и Стиверсон немедленно отправился осуществлять его планы, а Джек остался в отделе по расследованию убийств беседовать по телефону и дарить улыбки.

К вечеру он от всего этого дошел до ручки. Однако день нельзя было назвать потерянным. Джек весьма ощутимо пополнил багаж профессиональных знаний. Он, например, узнал о том, что по окраске ногтей и составу рвотных масс можно определить наличие в организме жертвы медленно действующего нелетучего яда. Что оставшиеся на месте преступления пыжи, дробинки, гильзы полицейские отсылают в лабораторию на анализ. Он узнал, что нашли гомосексуалиста с сотней колотых ран на теле, и о реакции детектива, сказавшего: «Ребята, похоже, кто-то был слишком пьян».

Он получил массу сведений об играх Лас-Вегаса, в том числе о трех самых распространенных. Он узнал, что в Вегасе употребляют глагол «потрястись» вместо слова «трахнуться», которым пользуются в Бакхеде. Что большая часть убийц обнаруживается с помощью свидетелей или информаторов. Что основная масса преступлений раскрывается в Вегасе в первые сутки или не раскрывается вовсе. Что убийство, произошедшее три дня назад, «совершил конечно, тот парень в кабаке, который говорил, что знает идиота, обещавшего потрясти его». Что тип из Нью-Круазер любит есть дерьмо. И что кто-то кому-то наступил на ногу. Все это было гораздо более интересно, чем то, что было написано на листе, лежащем перед Эйхордом. Список гласил:

5 х 39,6 = 198