— Куда?

— Погулять, — я и сама не поняла, как эта ложь сорвалась с губ, поэтому замерла. Пусть он поверит, пусть просто отстанет…

Но поганый Морозов не был бы Морозовым, если бы повелся на эту чушь, поэтому уже через мгновение стоял совсем близко и сверлил меня злым взглядом с высоты своего исполинского роста.

— Свалить решила, пигалица?

— После того, как ты отходил меня по заднице, не вижу смысла здесь оставаться, — при воспоминании о том, что было прошлой ночью, меня захлыстнула волна стыда и обиды. Захотелось разреветься, как маленькая, но я изо всех сил сдерживалась, чувствуя, как краснеют щеки и болезненно сжимается сердце.

Кажется, в этот момент Роман Сергеевич заскрипел зубами:

— Где тебе оставаться, буду решать я. Так что разбирай монатки, — сильные руки опустились сверху моих и так сильно дернули заевшую молнию на тонкой курточке, что застежка отлетела в сторону и, ударившись о стену шумно отскочила от мраморного пола в холле, после чего со звоном покатилась по коридору.

— Я уезжаю, потому что вы мне никто. Я видела оба теста днк и знаю, что мы родственники, — пальцы не слушались, но я все равно попыталась запахнуть на груди испорченную куртку. Внутри все горело, а слёзы уже напрямую подступали и скапливались в уголках глаз. Он обманывал меня целый месяц! Бил по заднице, пусть и за дело, но все же бил! Ненавижу!

— Так ты еще и в моих документах рылась? Если бы я знал, то не ладонью, а ремнем бы тебя по заднице отходил.

После этой реплики я буквально задохнулась от возмущения. Ни тебе извини, Ксюша, что водил тебя за нос и командовал как рабыней, ни прости, что посмел поднять на тебя руку! Более того, этот мудак еще и сожалеет, что не всыпал мне посильнее… Ну не козел ли?! Чтоб он сдох, мудак!

— Жаль, что вы совсем не раскаиваетесь в том, что вели себя как подонок, но мне пора. Прощайте, — осуществить сказанное не получилось, потому что гадкий Мороз крепко схватил меня за локоть и, притащив в гостиную практически бросил на огромный диван.

— Монатки разбирай, я сказал, — голос узурпатора звучал ровно, но весь его вид и легко читаемое выражение гнева на лице говорили о том, что Морозов явно на грани.

— Вы мне кто? Папаша? Дядя? Брат? Нет! Какого хрена вы вообще устроили весь этот сраный спектакль? Дайте пройти! — попытка встать и обойти массивную Морозовскую фигуру снова провались. Я была моментально схвачена и прижата к каменному торсу, который четко ощущался под тонкой черной футболкой.

— А знаешь, так даже лучше… Буквально гора с плеч, — лениво протянул Морозов, наклонившись к моему уху.

— Вы не имеете права меня удерживать! Я ухожу! — пропищала я, чувствуя, как предательские слезы все таки брызнули из глаз.

— Я сказал, ты не уйдешь.

Услышав это я истерично расхохоталась, задрав голову и глядя прямо в янтарные глаза поганого Мороза.

— И кто же меня остановит?

— Долг, Оксана. Ты должна мне три миллиона. Помнишь? Когда и как планируешь отдавать?

После услышанного я даже присела на диван, щабыв о саднящей заднице. Твою мать! Он ведь прав! Этот козёл всё предусмотрел! В голове проснеслось воспоминание о том, как я прямо в этой гостинной подписывала расписку, по всем правилам заверенную у нотариуса. Это не просто бумажка, это то что связывает меня по рукам и ногам.