Ах, если бы он знал, что я уже как пару недель распробовала новый доппинг — удовольствие от того, что поганый Роман Сергеевич злится, то сидел бы с каменным лицом.

— Роман говорил, что вы как картинка, но оказалось, что в живую всё ещё лучше. Ксюшенька, у вас просто колдовская красота…

— Спасибо за комплимент, но я никогда не поверю, что Роман Сергеевич мог так тепло обо мне отзываться… Он ведь называет меня исключительно пигалицей и до недавнего времени был недоволен каждым моим шагом… Все ругал за что-то и воспитывал…

— Считаешь, что было не за что? — от идеального спокойного Мороза не осталось и следа: красивые черты лица напряглись и заострились, придав образу демоничности, а губы вытянулись в тонкую линию.

— Считаю, что не за что, — процедила я, стараясь не смотреть на него, и снова переключилась на голубоглазого Сергея, — вы, конечно разительно отличаетесь от своего лучшего друга… Такой понимающий и добрый… Мечта любой девушки…

Скрипящий зубами от злости Морозов — это просто отдельный вид искусства. Он, кажется, был на грани, но продолжал держать себя в руках, то и дело сжимая и разжимая в кулаке изрядно согнутую вилку.

— Ксюшенька, как видите, все разбились на кучки, поэтому я предлагаю никого не ждать и выпить за знакомство прямо сейчас. Шампанского? — Сергей подхватил со стола высокий узкий бокал и наполнил его шипящим напитком, но как только мои пальцы коснулись тонкого стекла, сбоку зарычал Морозов:

— Яйца не подкатывай, именинник, — он резко вытащил из моей руки бокал шампанского, врученный Сергеем, и сунул вместо него стакан с соком.

Сергей понимающе хмыкнул и переключился на девушек, сидящих сбоку, а я практически зашипела от досады.

— Почему это ты мне указываешь?

— Потому что ты не здорова, помнишь, малыш?

— Так я уже не пигалица? — я удивленно изогнула бровь и посмотрела прямо в перекошенное от ярости лицо Морозова.

— И пигалица тоже!

Наверно наш конфликт продолжился бы и дальше, и даже разгорелся бы в настоящий скандал, но мужчины вдруг решили отправиться в парилку и прихватить с собой моего спутника, поэтому все угасло, чему я была очень рала. Меньше всего хотелось выяснять отношения при посторонних, тем более что наши разборки с Морозовым всегда были горячими.

Оставшись без Морозова, я осмотрелась и невольно поморщилась. Чтобы не разговаривать с девушками, явно симпатизирующими Роману, я собиралась подсесть к Катерине, но она вдруг извинилась перед всеми и отправилась отдыхать.

— Интересно, какой у неё срок?

— Совсем небольшой, раз не видно живота. Да и с Кристиной Шамай только два месяца назад развелся, наверно из-за Катиной беремености, — присутствующие зашептались, провожая девушку взглядом, а я уткнулась в телефон, совершенно не понимая, о какой Кристине речь.

Очевидно, что этот самый Шамай смотрит на Катю, как голодный медведь на свежий мясной стейк. Так о какой бывшей может идти речь? Ведь даже мне, видящей их впервые, ясно, что он буквально помешался на этой девушке…

Через какое-то время из парилки начали появляться мужчины, и притихшие девушки снова загалдели. Разумеется, самым устрашающим выглядел Шамаев, который был подобен какой-то адской машине из мышц, но Морозов явно не уступал ему. Когда он прыгал в аоду, каждая мышца на сильном буквально каменела, превращая Романа в идеальную скульптуру.

Наблюдая за ним из под полуопущенных ресниц, я невольно вспоминала, что и в каких позах он вытворял со мной в постели, и невольно заливалась румянцем. Однако Морозов, видимо, понял перемены во мне по-своему, потому что тут же оказался рядом. Он обдал меня горячим дыханием и обеспокоенно прикоснулся губами к моему виску: