Глава 25. Гражданский долг

Охотска больше нет.

Иркутск, второй дом Дары, тоже потерян. Навсегда.

После Помпеевского Хребта не осталось даже надежды, что родители и младший брат могли выжить.

Дара прятала напряжение, неуверенность и страхи в себе, сжимая их как пружину. Но когда она проснулась в тюремной камере в чужом городе одна, без Аркуса, пружина выстрелила.

Уже на допросе Лейкоцит был очень недоволен, когда вместо внятных ответов Дара зарыдала, шепча одно и то же: "Без него ничего не выйдет". Возвращаясь обратно с конвоем из трех солдат, она не могла вспомнить, зачем повторяла это. Ей было все равно, когда конвоиры провели ее мимо нужной камеры. Мир стал черно-белым и пресным, как местная порошковая каша. Полная миска безвкусной серой массы стояла в нише в стене, когда Дара проснулась, но к ее содержимому она так и не притронулась.

По обе стороны коридора, где ее вели, со стерильно белыми стенами шли ряды прозрачных дверей. Единственное, что заставляло Дару кривиться в ухмылке – пустые взгляды заключенных. Не подозревая, что их видят снаружи, они так увлекались голографическими играми, что у некоторых от концентрации изо рта текла слюна, другие, видимо устав играть, просто пялились в потолок или корчились, глядя в свое отражение на дне оцинкованных мисок. Взрослых среди них нет. Дара не дала бы никому из них и двадцати лет. Большей частью в камерах сидели мальчики, хотя девочки тоже встречались.

Конвоиры остановились у неприметной прозрачной двери. Створка среагировала на ладонь одного из сопровождающих и спряталась в стену.

– Проходим.

Дара поняла все и без лишних приглашений. В новой камере места оказалось заметно больше, чем в предыдущей, еще и две кровати стояли в разных углах. На ближней в выходу кто-то спал. Не уделив соседу даже взгляда, Дара ковыляла к свободной койке:

– Лечь и сдохнуть.

Вдруг ее резко развернули за плечи, так что голова закружилась.

– Живая! – от крепких объятий Катерины стало тяжело дышать. Отвечать Дара не спешила.

"С чего вдруг ты занежничала? Когда все было хорошо, ты не упускала случая съязвить в мою сторону, поиздеваться над беженкой! Тяжело очутиться в моей шкуре?" – сил сказать это вслух Дара не нашла, только оттолкнула Катерину ослабевшей рукой и, наконец, рухнула на кровать.

***

Дара неслась по бесконечному коридору с белыми стенами и полом. От слишком яркого света глаза слезились. Впереди три черные убегающие тени, но догнать их она не могла: стоило ей приблизится к ним, как пространство сгущалось, и ноги вязли в нем.

– Не уходите! Возьмите меня с собой! Постойте! – она орала, не щадя связок. Наконец, самая маленькая тень, по силуэту мальчик лет шести, остановилась, позволив Даре догнать себя.

– Я не могу взять тебя с собой.