«За насмешки и издевательства над вышестоящими руководителями и непочтительное отношение к ним высадить на необитаемом острове радиста Перчикова. Приказ приведён в исполнение».
Артельщик прошёл мимо Солнышкина, хихикая и потирая руки.
— Теперь можно и поспать! — сказал он и ввалился в свою каюту.
Солнышкин вдруг почувствовал, что чубчик у него поднимается дыбом. Он вспомнил, что во сне ему казалось, будто пароход останавливался и будто в коридоре шла какая-то возня. Теперь он всё понял. Он бросился на палубу и выбежал на корму. Из темноты стал хлестать по лицу холодный дождь. Но и сквозь него было видно, что судно, набирая ход, удаляется от скалистого острова.
— Пер-чи-ков! — закричал Солнышкин в темноту. — Пер-чи-ков!
И ему показалось, что откуда-то издалека, со стороны острова, в ответ раздалось что-то похожее на «…ол-ныш-кин!». Но ударил гром, с порывом ветра сильнее хлестнул дождь, и всё пропало во мраке.
Заговор
Но нужно рассказать всё по порядку. Расправясь с плёнкой и магнитофоном, Плавали-Знаем с артельщиком спустились в каюту и закрылись на ключ.
— Вот так! — сказал Плавали-Знаем и подошёл к клетке со знаменитым попугаем. — А самого Перчикова мы высадим! — продолжал он и повернулся к артельщику.
— Куда? — вытаращил артельщик глаза.
— А самого Перчикова на необитаемый остров, — протяжно сказал Плавали-Знаем и посмотрел артельщику в глаза.
— На необитаемый остров! Перчикова на необитаемый остров! — крикнул знаменитый попугай.
— Ха-ха, здорово! — восхитился артельщик. — И без еды!
— Ну нет, мы не варвары! — великодушно произнёс Плавали-Знаем. — Мы дадим ему воду, продукты.
— Какие? — тревожно спросил артельщик.
— Ну, хлеб, полсотни сарделек.
— Хлеб! Полсотни сарделек! — прокричал попугай.
— Ого! Полсотни!
— Ну, два десятка, — согласился Плавали-Знаем.
— Десяток! — сказал артельщик и стукнул кулаком по столу.