— А это — для учителя, — сказала женщина, пришлепывая «башню» комплектом чего-то шелкового, бордового цвета.

Марина сразу представила, как застилает этим свой диванчик… и как посреди ночи скатывается на пол по скользкому шелку.

— Ой, а можно мне обычные простыни — как у учащихся? — тут же попросила она, готовясь получить очередной мрачный взгляд от кастелянши. Но та, напротив, отреагировала положительно и сменила комплект без всяких пререканий.

— И еще один вопрос хотелось бы решить, — смущенно добавила Марина, не торопясь взваливать на себя гору тряпок. — У Вас не найдется запасной формы для учителя? У меня совсем нет одежды.

Кастелянша снова надулась, как жаба. Видно, жаба ее и душила. Марина поежилась. Вообще-то по роду деятельности она привыкла общаться с совершенно разными людьми. Но кастелянша вызывала у нее подспудный страх, и Марина продолжала общение только по необходимости и только потому, что раз уж начала, то надо идти до конца.

«Но второй раз мы сюда сунемся только под страхом смертной казни», — безапелляционно заявил внутренний голос.

Женщина-орк еще раз оглядела ее, примериваясь, прокряхтела что-то неразборчиво, но пошла вдоль стеллажей, выискивая «заказ». Вернулась она со стопкой коричневых тряпок, увенчанной профессорской шапочкой.

— Спасибо, — искренне поблагодарила Марина, принимая дар, а затем, преодолев желание рвануть отсюда со всех ног, уточнила: — А можно я где-нибудь у Вас переоденусь?

Женщина-орк безразлично пожала плечами и кивнула на стеллажи. Марина юркнула за самый забитый и развернула вещи.

Наряд был однозначно мужской. Марина и сама не могла объяснить, почему она так решила, ведь объективно он представлял из себя платье. Но не совсем. Скорее, это был удлиненный камзол сложного покроя с расклешенным подолом. По всей видимости, мужчине он должен был быть до середины икры, но на девушке почти доставал до земли.

Увы, на этом проблемы не заканчивались: в плечах он был явно шире, чем надо, и Марина без всякого зеркала поняла, что выглядит, как древнеяпонский военачальник в боевом костюме, прошитом китовым усом.

— Простите, а поменьше размера нет? — безнадежно спросила она, выглянув из-за стеллажа.

Кастелянша издала цыкающий звук и на мгновение закатила глаза. А в следующий момент тараном пошла на Марину. Та вжалась в стену.

Но женщина, оглядев результат переодевания, вдруг протянула массивные руки и взялась за декоративную шнуровку по бортам и плечам. И оказалось, что она вовсе не декоративная, а очень даже функциональная — предназначенная для того, чтобы подгонять универсальный наряд по фигуре. Минута — и наряд сел, как влитой. Хотя шнуровка стала выглядеть скорее как декоративный шов — до того плотно стянулась.

Не остановившись на этом, кастелянша взяла следующую тряпку, в назначении которой девушка запуталась, и накинула ее Марине на плечо, зафиксировав пряжкой: похоже, это был плащ на случай непогоды.

— Вот, другое дело, — ворчливо прокомментировала кастелянша, нахлобучивая на девушку и шапочку, а затем снова перешла на суровый ультимативный тон:

— Постельное стираю раз в две недели. Форму — раз в три дня. Кто не сдал — стирает сам. Держите.

Она сунула ей еще один комплект формы, а поверх него поставила… деревянные галоши необъятного размера.

Но Марина отказываться не стала — уж очень суровой была местная кастелянша: чувствовалось, что чуть что не так — набросится и сожрет. Возможно, даже в прямом смысле. Но, наверное, такими и должны быть хорошие завхозы.

Поблагодарив, девушка сложила форму на стопку постельного, схватила всю гору и, крякнув под весом натурального хлопка, осторожно пошла в сторону лестницы, молясь, чтобы не уронить все это на виду у кастелянши. А уронить девятнадцать комплектов белья можно было запросто.