– Ну, глюк, так глюк… – Андрей приятельски хлопнул Котла по плечу. – Мы, вон, тоже сегодня призраков видели. Едут, понимаешь, по плацу четверо на лошадях.

Вроде и за стеной они, а видно. И копыта по асфальту чок-чок-чок, чок-чок-чок…

– Ага. И в чем хохма-то, – мелко затряс головой Клоповник, – мы ж их на пару видели. Еще обсудить успели, пока они в какую-то дыру не ушли.

– А одна кобыла прямо на плацу обосралась. Я едва Шмасть удержал. Он все хотел на плац бежать, выяснять, настоящее дерьмо или нет.

– Навоз. – Поправил Шмасть.

– Ну, навоз, – благостно согласился Пепел.

– Грядут часы последние!.. Покайтесь, нехристи! – Подал вдруг голос связанный.

– Тебе чтоль каяться? – Клоповник несильно пнул лежащего тапком в бок. – Ты, отвечай, паскуда, на хрена наши вещи украл? -…И будем гореть мы в геенне огненной, и будем мерзнуть в геенне ледяной, и будем дрочить и не кончать в геенне…

– Да заткнись, ты! – Прикрикнул на мужика Шмасть. -…плакать слезами кровавыми в геенне скорби…

– Да ты погоди. – Котел положил руку на плечо шныря. – Может он чего дельное скажет.

– Не видишь сам что ли, бредит мужик. – Недовольно пробурчал Клоповник, но бить сумасшедшего не стал. -…А имя им Глад, Хлад, Мор и Смерть! И осенили они присутствием своим сии стены святые, и не стало в них больше святости. И разрушатся они от единого касания. – Мужик прорицал, прикрыв глаза. Тело его уже било крупной дрожью, но слова он выговаривал неестественно четко, словно за сумасшедшего говорил какой-то спрятавшийся в холодильнике чревовещатель. – И побьет камнями многих, но многие и спасутся. Но не будет им радости в этом спасении, ибо попадут они из одной темницы в другую, из одного узилища в другое, из одной кутузки в другую…

Пророка явно зациклило.

– Ну, дальше-то что! – Хмыкнул Пепел. -…из одного каземата в другой…

– Да закроешь ты пасть?! – Раздраженно рявкнул Шмасть, но поймав взгляд Игоря, применять физическую силу все же не стал. -…и разверзнется твердь, выйдут из-под нее блудницы вавилонские, каждая о девяти ногах, восьми рогах, семи хуях, шести хвостах и пяти крылах. И станут они блуд творить не скрывая позорища своего, а соблазнившиеся ими, ими же и пожраны будут.

На этом провидческий раж у мужика иссяк и он, со свистом дыша, рухнул на пол.

– А! Каково! – Рассмеялся Перепелов, – Блудницы, блин. С рогами и хуями. Я б на такую и во сне не полез бы…

– Да брось, ты. – Клоповник поморщился, как от внезапного приступа боли, – Ты что, все это серьезно воспринимаешь? Бредит мужик. Бредит!

– Ша, мужики! – Игорь встал. – Бредит он или нет, это все пустое. Давайте думать, где вторая смена и что нам с этим психом делать?

– А чего думать? – Пожал плечами Пепел. – Этого – на шконку, а с утра – к лепиле. А за мужиками сходить надо.

– Вот ты и сходи. – Буркнул Шмасть.