– Нет, – отвечал зек, – Мужики у нас ништяк, а вот место… Ну не могу я за станком стоять, когда вокруг мертвяки шастают!

Зеки, поддерживая, загудели.

– Да вся промка, почитай, на костях стоит! И раньше тут всякая бесовщина иногда творилась. Но это же не повод из бригады уходить! – Пытался урезонить мужиков Михаил, но бригада уже уперлась, и на увещевания не поддавалась.

– Нет! Баста! Снимаемся, а там будь что будет!

– Кто же вас снимет?

– А сами!

– Вот и погрузитесь всей сменой в трюм!

– Да хоть в трюм, да без следов этих светящихся!

– Может, они радиоактивные!? Мне яйца дороги пока…

– Ну, мужики, – вздохнул бугор, – делайте, как знаете. А я тут остаюсь. За вас, трусов, работать буду!

Зеки, вполголоса переговариваясь, прошли мимо опешившего Кулина и тот остался наедине с Волжанином.

– Нет, ты слышал? – Шатун, потрясая кулаками, заметался по каптерке. – Вся смена в отказ! Конец света!

– Слышал. – Николай присел, и уставился в пол.

– Не понимаю! – Бесновался бригадир. – Ничего не понимаю! Раньше что было?

Стуки, там, непонятные, стоны. Кто их в этом грохоте слышал? Так нет, надо было следы оставить! Нет, ты скажи, на фига это этим призракам надо? Или, в натуре, скоро здесь все провалится к ебеням?!

– Провалится. – Сказал Кулин, все еще находясь под впечатлением воспоминаний.

– Что? Что ты сказал? – Волжанин застыл посреди помещения.

– Я сказал, что скоро здесь все провалится. – Со вздохом ответил Николай.

– И ты туда же!.. – Махнул рукой Михаил. – Может, хоть ты объяснишь мне, что тут творится?

– Я и сам не знаю… – Медленно проговорил Куль. – Но носится что-то такое в воздухе. Стрем непонятный. Да ты и сам, наверняка, все это чуешь.