Первым ответил Михаил:
– Сандро, да, услышав этот план, теперь я не просто хочу, я умираю от желания оказаться там. Понять, кто я – мужчина, или маменькин сынок, которому можно доверить только игру в солдатики! Настоящие люди будут делать там настоящее дело, во славу Государя Императора и России! Я не моряк и не могу совершать свои подвиги на море, поэтому мое место там и только там! – Александр Михайлович тяжело вздохнул. – Вот вы, господин Одинцов, думали, как остановить британские поползновения в нашу сторону? – я кивнул. – Так вот, если эта операция будет успешна, то бритты решат, что то же самое мы сможем повторить в Вейхавее, Гонконге и даже в Сингапуре, и будут думать больше об обороне, а не о том, как делать нам гадости.
Когда Михаил замолчал, встал Новиков.
– Ваши Императорские Высочества, все сказанное верно, и на какое-то время все будут шокированы нашими действиями, но потом начнут искать противоядие и от этих приемов. Усиливать противодесантную оборону, сооружать укрепления и прочее. Что же касается наших планов по дальнейшим действиям после захвата города – то вот три господствующих высоты и река. Эти рубежи и станут границами удерживаемого плацдарма. А там можно будет решать, нанести ли сильный удар на Ялу, воспользовавшись тем, что Куроки часть сил повернет на юг, или начать перебрасывать резервы на плацдарм, расширяя его в сторону Сеула. Минусом последнего решения может оказаться то, что при усилении Фузанской группировки войск сверх необходимого могут возникнуть проблемы с ее снабжением по морю. Так что я за удар со стороны Ялу.
– Понятно, господа, – Великий Князь Александр Михайлович встал, – теперь нам надо обдумать все услышанное от вас, чтобы иметь возможность вернуться к этому разговору позже. А сейчас прошу показать нам наши каюты и сообщить о том, как размещены наши люди.
– Разумеется, – кивнул я.
Пока Карпенко, вызвав вахтенного, разводил высоких гостей по каютам, я вышел на верхнюю палубу. Вроде времени прошло времени всего ничего, но взмок как от двух часов в спортзале. А Ольга хороша – прикидывалась, что пропускает все разговоры мимо ушей и вообще молчала, а сама слушала очень внимательно, от меня такие вещи не скроешь. То ли еще будет!
28 марта 1904 года 16:15 по местному времени. Желтое море на полпути от Порт-Артура к островам Эллиота. БПК «Адмирал Трибуц»
Капитан первого ранга Сергей Сергеевич Карпенко.
Идем домой. Странно – оказывается, теперь острова Эллиота для нас «дом». Ну конечно, другого в ближайшее время у нас и не будет, и каждый оборот турбин приближает нас к нему. А где-то на северо-западе лежит Россия, пока чужая и незнакомая в этом времени, но за нее мы любого готовы порвать на британский флаг, ради нее мы убиваем и готовы умереть. Правда, в основном первое, но и второе не исключено тоже. Кто бы знал, что я наедине высказал Степану Осиповичу за его идею абсолютно безбронных кораблей. Это в мирное время хорошо, сплошная экономия, а на войне очко екает. Ибо даже рубка не имеет элементарного противопульного бронирования, и поставь нас в местную линию – раздолбают в хлам за считанные минуты. Только то и спасает, что дальнобойность наших орудий вдвое выше, чем у местных, а иначе каюк. Вот в последнем бою пришлось дымовую завесу ставить, чтоб безопасно подойти на дистанцию выстрела из РБУ-6000.. Хорошо, озаботился передать на «Новик» дымовые шашки, да провел с фон Эссеном соответствующий инструктаж. А сам этот бой уже не был выигран «Трибуцем» в одиночку, эту победу с чистой совестью можно делить на всех. Надо будет аккуратно поговорить со ВКАМом – и Грамматчиков, и фон Эссен достойны большего, чем просто доброе слово, не говоря уже о капитане первого ранга Рейценштейне. Опа – а вот и он сам, в смысле не Рейцештейн, а Их Императорское Высочество Александр Михайлович Романов, поднимается по трапу в рубку.
– Без чинов, Сергей Сергеевич, – отмахнулся Великий Князь, когда я собрался ему рапортовать, – я к вам не по долгу службы, а скорее, из личного любопытства.
– Не скажите, Ваше Императорское Высочество, это я могу снять мундир, надеть цивильное и оказаться вне службы. А вот вы до самой смерти обречены оставаться Великим Князем, и этот титул с Вас можно содрать только вместе с кожей. По крайней мере, как нам известно, лично для вас это верно. Но, как я понимаю, вы пришли поговорить о чем-то другом… Давайте-ка выйдем для разговора из рубки, погода сегодня стоит хорошая, скорость двенадцать узлов, ну чисто морская прогулка на курорте.
Когда мы вышли на левое крыло мостика, Великий Князь достал свой портсигар.
– Почему же, господин Карпенко,– можно и об этом, – сказал он. – Мне ведь желательно понять вас, что за люди будут жить после нас сто лет тому вперед. Господин Одинцов, к примеру, иногда меня просто пугает, как и каперанг Иванов. Их эдакая странная целеустремленность и фанатизм. Мне кажется, для них ради достижения цели нет ничего невозможного с моральной стороны…
Выговорившись, Великий Князь, отвернувшись от ветра, чиркнул спичкой, прикуривая папиросу.
– Отчего же пугают, Ваше Императорское Высочество? – удивился я. – Что, вам кажется недостойной цель сделать Россию такой же могучей, как и во времена Екатерины Великой, когда всякая Европа на нас и глянуть косо боялась?
– Цель-то достойная, Сергей Сергеевич, – вздохнул Великий Князь, – но вот средства, средства меня пугают, и не только меня, кстати. Боюсь, что предложенные вами средства испугают и Государя, причем гораздо сильнее, чем меня, и все, что вы успели сделать для России, пойдет прахом. Вот с батюшкой нынешнего Государя господин Одинцов легко бы смог найти общий язык, они и характерами и даже внешне похожи.
Я грустно усмехнулся.
– Ваше Императорское Высочество, Александр Михайлович, вы помните, что сказал Иисус Христос по аналогичному поводу?
На лице Великого Князя отразилось задумчивое недоумение – было видно, что он лихорадочно пытается сообразить, какая именно цитата из Евангелия подходит к теме этой беседы.