— Я знаю, — сказал Алекс. — Ты говорил. Но это не настоящий дом, а просто здание.

— Чтобы здание стало настоящим домом, надо прожить в нем много лет…

— Да знаю я, знаю! Перестань, папа. — Он бросил рюкзак на коврик и направился к телевизору. По дороге с него сползла куртка. — И все равно я думаю, что дом передвинулся.

Пришла пора проявить твердость.

— Алекс.

Нет ответа. Я услышал включенный телевизор.

— Алекс.

Иногда ответ сверхъестественно запаздывал. Как будто мы находились в разных часовых поясах.

— Что…

— Ну-ка, давай подними рюкзак и куртку. Сейчас же.

Еще одна пауза, заполненная телерекламой.

— Ты слышал, что я сказал?

Некоторое время назад Джейн подумала, что он и вправду стал глуховат, и мы отвели его к отоларингологу. Во всяком случае, мы узнали, что проблема не в ушах. Хотя, возможно, между ушами. Я направился в гостиную.

— Мне надоело подбирать за тобой вещи.

— Папа, ты загораживаешь мне телевизор!

Развалясь на диване, он был похож на маленького султана, и я почувствовал, как моя нижняя челюсть устанавливается в новое, странное положение. Меня обуяла черная, стальная ярость. Я положил нож и выключил телевизор.

— Я. Хочу. Чтобы. Ты. Подобрал. Свои. Вещи.

— Включи!

— Ты будешь делать то, что я сказал?

— Сначала включи телевизор.