Отец Теда иногда садился на сына, когда в шутку боролся с ним, или зажимал его между ногами. Никакого способа выбраться, только ощущение неподъемного большого тела рядом с маленьким. В такие минуты, которые повторялись нечасто, отец отдавал ему все свое внимание.

Тед посмотрел вниз на Алекса, прижатого к креслу с вытянутыми руками. Безволосые предплечья, высовывающиеся из рукавов серой футболки, беззащитные подмышки. Тед протянул руку и пощекотал нежные впадины, отчего мальчик разразился измученным смехом:

— Перестаньте, перестаньте!

Алекс попытался увернуться, но он был крепко зажат. Он хотел закрыться, но Тед приподнял ногу и стал щекотать живот Алекса. А когда Алекс стал яростно колотить по рукам, ползающим у него по животу, Тед сжал его бедро с внутренней стороны и взял в руку выступающий бугорок, как птенца. Алекс брыкался и извивался, казалось, стены комнаты наклонились и верхняя половина расплылась. Тед тряхнул головой, муть в его глазах очистилась, но головокружение осталось. Его руки стали жесткими, как когтистые лапы, его вес стал мертвой глыбой, из-под которой медленно выползал Алекс. Когда он поднял глаза, мальчик стоял рядом с креслом и с упреком глядел на него. Потом он заговорил ясным и пронзительным голосом:

— Это неправильно. Вам бы понравилось, если бы я вас защекотал?

Этого Тед не ожидал. Он поднял руки вверх и отдался на милость мальчику. Маленькие ручки дотянулись до его плеч и пробрались внутрь. Тед прижал руки к бокам, и ладони перебежали на его шею, и Тед затряс головой в притворном гневе. Стены снова покачнулись, и Тед съехал назад и упал на пол. Алекс последовал за ним, вскарабкался к нему на бедра и щекотал ему ребра. Тед какое-то время позволял ему делать то, что он хочет, тяжесть мальчишеского тела чуть не довела его до эякуляции. Но он забыл о том, что надо вырываться, и Алексу стало неинтересно. Мальчик соскочил с Теда и заявил, что ему скучно. По телевизору снова шли «Ох уж эти детки!», где близнецы только что завладели куклой Анжелики. Они несли ее на кухню и бог знает что собирались с ней сделать.

— Теперь моя очередь! — с надеждой сказал Тед, протягивая руки.

Но Алекс отскочил подальше, и Тед, у которого все еще слегка кружилась голова, решил не настаивать. Пока. Он чувствовал, что подступает припадок.

Надо было выпить таблетки.

Алекс стоял за креслом, по-командирски сложив руки на груди.

— Я хочу есть.

— Ладно, пора ужинать. — Тед, дрожа, поднялся. Он выключил телевизор и показал, чтобы Алекс шел за ним. — Макаронные колечки.

— Правда? — Алекс пробежал мимо Теда на кухню, обогнав его. — Мы таких макарон дома никогда не едим!

— Зря. Это мои любимые.

Тед открыл шкафчик с продуктами и мягко протиснулся мимо мальчика. Он снял с верхней полки две знакомые красно-белые банки и шлепнул их рядом с плитой. Натренированным движением он открыл обе банки и вывалил содержимое в блестящую литровую кастрюлю. Он зажег средний огонь и пристально смотрел на него, как будто наблюдал за ходом научного эксперимента.

— Ужин будет готов примерно через три минуты.

Алекс выжидательно сидел за кухонным столом, пока Тед раскладывал вилки с Дональдом Даком и тарелки с Микки-Маусом. Тед никогда не принимал гостей, разве что в мечтах. Он помешал вываленную из банок массу деревянной ложкой с розовыми пятнами от томатного соуса. Переминаясь с ноги на ногу, он замурлыкал старую песню про красную малиновку, которая нравилась его матери. Ему до сих пор не верилось, что все это происходит на самом деле.

Алекс взял свою вилку и осмотрел ее.

— А у вас нет других вилок?

— Может, и есть. — Тед нахмурился. — А что с этой не так?