– Ты должна сходить на кладбище.

– Да, знаю. – Боже, он до сих пор мною командует, надоело! – Навестить маму.

– Сходи с Рут.

– Да, да.

Можно подумать, Рут останется тут, пока я буду на кладбище.

Отец вдруг выгибается и воет от боли. Надо бы его успокоить. Погладить по спине. Предложить «Пассионы».

Я, не двигаясь, наблюдаю.

– Обезболивающие. – Голос вновь становится хриплым.

– Папа, ты только что их выпил. Скоро подействуют.

– Хотите меня убить. Ты и медсестра… – Отец хватает мою руку – вверху, там, где шрамы. – Дай таблетки.

Он стискивает и выкручивает мне плечо. Шрамы начинают гореть. До чего сильный, просто не верится!

– Прости, пап, прости.

И до чего же я слабая, просто не верится…

Он отпускает меня. Я, спотыкаясь, выхожу из комнаты.

В кухне рядом с пузырьком таблеток стоит сине-белая картонная упаковка. Пищевая сода.

Рут внимательно смотрит на меня.

– Отлично, – говорит она тихо. – Справедливость и месть.