Предлагаемая статья была из проекта Наказа исключена, а самый проект в 101-й раз направлен к переработке. В 1904 г. помощник капитана дальнего плавания Подгорный по случаю войны был определен во флот с чином прапорщика по адмиралтейству. Он был из мещан Херсона, был затем зачислен для службы на первых наших подводных лодках, оказался отличным офицером и дельным изобретателем. Одно из его изобретений было им патентовано и лицензия на пользование им представлена заводу Лесснера за определенный гонорар.

Начальник отряда подводного плавания и главный инспектор минного дела представили Подгорного к переводу во флот с чином лейтенанта, чтобы иметь возможность назначить его командиром одной из подводных лодок.

Дело это шло в 1909 г. по Морскому техническому комитету. Главный морской штаб согласился с представлением, Воеводский отказал под двумя предлогами: Подгорный из мещан и он торгует своим изобретением. Тогда я подал Воеводскому докладную записку, в которой приводил следующие доводы:

– Согласованные ограничения относятся к приему в привилегированные учебные заведения: Пажеский корпус, Морской корпус, Училище правоведения, Лицей и пр., но не относится по закону к приему в юнкера флота.

Производство в офицерские чины зависит от «высочайшей воли», и нет оснований ее заранее ограничивать.

Генерал-адъютант граф Евдокимов был из крестьян и начал службу рядовым.

Адмирал С. О. Макаров был сыном прапорщика ластовых экипажей, начавшего службу матросом.

По закону «всякое изобретение или открытие есть собственность того, кем оно сделано» и, следовательно, останется таковой, пока это изобретение не будет отчуждено в пользу государства.

Работа по изобретениям есть полезная деятельность офицера, прошло то время, когда платный труд считался позором, а праздность – добродетелью.

Присоединяясь к представлению прапорщика по адмиралтейству Подгорного к производству в лейтенанты флота, прошу указать законные поводы к отказу с Вашей стороны, кроме дискреционной власти Вашего высокопревосходительства».

Видимо, Воеводский посоветовался с кем следует и увидал, что тут дело пахнет Сенатом.

Через две недели Подгорный явился ко мне лейтенантом.

Как-то весною 1909 г. Воеводский приказал мне быть вместе с ним в комиссии обороны Государственного совета.

Заседание не было пленарным, председательствовал инженер-генерал Рерберг, членами были адмирал Дубасов, адмирал Бирилев, генерал Хр. Хр. Рооп, генерал Сухотин и еще несколько штатских особ столь же высокого ранга.

Рассматривалось представление Морского технического комитета о дополнительном ассигновании, примерно 50 000 руб., на снабжение башенных приборов наводки муфтами Дженни, только что изобретенными.

Адмирал Дубасов спросил Воеводского, последнее ли это ассигнование, или потребуется и еще.

Воеводский, по своей привычке, не посоветовавшись со мною, сказал, что последнее.

Тогда Дубасов обратился ко мне:

– А вы что скажете?

– Я скажу, что это не последнее добавочное ассигнование, а первое; установка муфт Дженни повышает точность наводки, но это не все; надо еще систему «совмещения стрелок», чтобы наводчику у орудия не вводить постоянно поправок на изменение видимого расстояния, поправок целика и пр., а просто совмещать стрелки: одну, прикрепленную к орудию, а другую, автоматически управляемую счетными приборами из центрального поста. Этим меткость огня значительно повышается, а весь корабль для того и строится, чтобы, стреляя, попадать в противника, а не в воду и в небо. Может быть, потребуются и другие приборы, например, новейшие дальномеры.