— Даже ради собственной сестры?
Подтверждает.
— Особенно ради неё. Она счастлива с ним, он счастлив с ней, Нина.
Закрываю глаза и тихо выдыхаю. Хочется одернуть руку.
— Я тебя не понимаю…
— Меня и не нужно понимать, я этого не прошу. — Проводит подушечкой пальца по внешней стороне ладони. — В конце концов, если бы не их игры, мы бы с тобой вчера не встретились.
Не успеваю среагировать, как он меняет тему.
— Пообедаем? Или ты в таких местах не ешь?
В его голосе нет поддевки, кажется, что он спрашивает, просто интересуется…
— Ем.
И правда же, я не завтракала. Оставляю букет и выхожу из машины, вдыхая летний теплый воздух. Ветерок играет с прической, и всё самое страшное уже позади. Я должна быть счастлива… и позвонить бы папе, но вместо того всматриваюсь в вывеску этого места, вспоминая, какие тут цены.
Вроде не дорого… здесь часто бывают студенты, лишь бы карты брали, налички точно нет.
Пока гадаю, Дамир оказывается рядом, снова берет за руку и тянет ко входу, будто это у нас в порядке вещей.
На лестнице вырываюсь, тот оборачивается, но, к счастью, не говорит ничего.
Открывает дверь, пропускает внутрь и чуть не натыкается на меня, затормозившую в дверях.
Твою ж… что за… как Котов-то здесь материализовался? Он тоже припарковался поблизости, а я за трёпом и не заметила? Огонь! Как же там в той цитаточке? Что мне там делать, если мы вдруг случайно встретимся? Отвернуться?
Выдыхаю и почти решаю развернуться…
Тимофей Анатольевич берет свой поднос с одиноким кофе, уже расплатившись. И я уже ненавижу здесь всё, особенно этот включенный кондиционер, так красиво растрепавший его кудряшки. И эту мелодию, тихо играющую сейчас, тоже… чтоб её.
Он поднимает голову, желая пройти к какому-нибудь столу, и наконец замечает меня… обдает безэмоциональностью, мельком отмечает Дамира позади, слегка поджимает губы, пока я глотаю воздух и вцепляюсь в рукава своего платья. А следом просто идет себе дальше…
Вот так, Нина. Шах и мат, ему как всегда всё равно.