— Просто я не знаю, куда мне лечь. Алика там… Заснула. — Киваю в сторону двери.
Он точно потирает лицо руками, тяжело выдохнув.
— Я… просто…
— Комната справа свободна, Нин. — Обдает шепотом.
— Тогда я пойду? — Снова смотрю на дверь, но почему-то не выбегаю отсюда.
Чудище слишком долго молчит, не шевелясь. Просто смотрит на дурочку, саму себя не понимающую. О чем он думает сейчас? Я даже решаю взглянуть, все ли в порядке, но не успеваю найти ответ.
— Нет.
— Что?
— Теперь не уходи.
Ты стихийно-стихийна
Нина
Даже самой себе не смогу признаться, чего бы хотела сама.
— Нин, — снова шепчет.
Не хочу его слышать, не хочу чувствовать, не хочу ему верить. Ничего не хочу!
— Ничего не гово-ри.
Кажется, что скажи сейчас он хоть слово и я раскрошусь по кусочкам. Хочется думать, что сейчас творю что-то ужасное, чудовищное, но не перестаю ловить себя на мысли, что это не так.
Мне страшно идти дальше. Он, наверное, этого не поймет, но я и правда трусишка, он прав. Хочется всё прекратить, а не играть на эмоциях друг друга так, что я от одного его взгляда чувствую фантомные покалывания подушечек пальцев из-за невыполненного желания его касаться. Так вообще разве бывает? Он не Санта Клаус, не Дед Мороз и не лампа Алладина, тогда какого черта?
Мне кажется, я хочу подойти. К нему? Именно к нему? Или просто к человеку, который сделает вид, что меня такую можно… любить? С какой стати я уже мечтаю о том, чтобы он ко мне чувствовал что-то? Что это за сказка в моей голове? Так нельзя.
Я не знаю его… но главное — он не знает меня.
Чем я отличаюсь от девочек, отдающихся за айфоны и тачки? Ничем, я это уже уяснила…