— Поосторожнее с этим, парень! — сказал я. — Кто-нибудь может решить, что вы пресыщенный сукин сын, разбрасывающийся деньгами направо и налево!

— Осторожнее! — ответил он. — Мать честная, капитан, бросьте! Не знаю, может, миссис Эрнли и на вас шоры натянула. О, она бы могла, хотя я сомневаюсь. Но эта штука стоит ровно столько же, сколько та платина, в которую она оправлена, не больше. А само ожерелье — из тех самых прессованных стекляшек. Хотя лично я еще ни разу не видел настолько хорошей подделки. А сейчас, капитан, нам нужно найти настоящее, и не наживайте себе врага! Помогите, и мы сделаем все в лучшем виде, но если будете мешать, мы вас в порошок сотрем, а леди сядет в тюрьму. На прошлой неделе судья заявил: этих богачек стоит поучить, что у них не выйдет, как многие из них уверены, побаловаться с законами США и потом выйти сухими из воды!

— Сделаю все возможное, — сказал я, — чтобы все было правильно. Дама однозначно поручила мне это ожерелье, думая, что оно настоящее.

Я подобрал его и понес к своему ящику, и в этот момент в дверь рубки постучали, и заглянул таможенник.

— Мы нашли его, сэр! — восторженно воскликнул он. — Мисс Синкс нашла его в вентиляции в каюте леди. Зайдете, сэр? Она устроила там скандал. Может, капитану тоже лучше подойти? Некоторые пассажиры, похоже, тоже пытаются доставить нам неприятности.

Начальник уже почти вышел из каюты, но обернулся и сделал знак следовать за ним.

Когда мы спустились в главную кают-компанию, из которой можно было попасть в каюту миссис Эрнли, я обнаружил, что там, похоже, начался настоящий бунт!

Ее каюту окружила толпа пассажиров первого класса. Дверь была открыта, и поверх голов пассажиров я разглядел миссис Эрнли и молодую, аккуратно одетую женщину. Миссис Эрнли была одета так, будто собирается сойти на берег. Она стояла посредине каюты и, кажется, отчаянно прижимала что-то к груди, а вторая женщина безуспешно пыталась это что-то у нее отнять.

В эту минуту в каюту зашел еще один таможенный офицер и стал помогать женщине отбирать у миссис Эрнли то, что она так отчаянно пыталась защитить. Миссис Эрнли вскрикнула, и ответом ей стало угрожающее ворчание пассажиров, которые стояли около каюты.

— Как этот мужчина обращается с леди! — услышал я возмущенный голос среди чужого бормотания.

Я быстро подошел и схватил следователя за локоть.

— Ради бога, отзовите своего человека, пусть он прекратит заламывать леди руки! — сказал я. — Иначе у вас появится много ненужных проблем!

— Сренсен! — выкрикнул следователю начальник. — Выйдите оттуда!

После этого окрика пассажиры, стоявшие полукругом у каюты, оглянулись, и я принял огонь на себя.

— Ну, леди и джентльмены, — сказал я, — это касается миссис Эрнли и таможни Соединенных Штатов. Я убежден, что вы не желаете смущать ее больше необходимого, поэтому позвольте им самим уладить дело. Вы можете не сомневаться: пока эта леди на борту моего судна, я прослежу, чтобы с ней обращались учтиво.

— Так держать, капитан! — выкрикнул один из пассажиров. — Если так нужно для дела, пусть уж оно будет выполнено надлежащим образом, скажу я вам!

— Можете быть уверены: и главный офицер, и я будем максимально внимательны к леди, — ответил я. — Он обязан исполнить свой долг, но вряд ли хочет сделать его более неприятным, чем необходимо. А сейчас, будьте так любезны, отойдите от двери. Не нужно здесь толпиться.

Когда пассажиры поняли, что их глубокое желание справедливого и учтивого обращения с женщиной, попавшей в беду, будет удовлетворено, то растаяли, как снег на солнце, и я наконец спокойно прошел в дверь и тронул женщину-следователя за плечо.

— Разрешите мне, на минутку, — сказал я. — Может, я смогу уговорить миссис Эрнли послушать меня, чтобы не продолжать эту болезненную ситуацию.

Следователь взглянула через плечо на своего начальника, а тот, видимо, кивнул, соглашаясь с моим предложением, и она моментально разжала руки.