Ричард опустил глаза, словно ему было стыдно за себя.

— Я согласен, — тихо проговорил он, — если Джесси хочет этого. Но, чтобы избежать каких-либо недоразумений в будущем, я как священнослужитель хочу, чтобы вы дали мне письменное подтверждение того, что покупаете их, приняв во внимание мое заявление, что они сделаны из стекла — древневосточного стекла. Поэтому они не являются настоящими бриллиантами, а я не претендую на иное для них качество.

Я положил камни в кошелек с чувством глубокого удовлетворения.

— Конечно же, — сказал я и достал из кармана бумагу. Чарльз, верный своему безошибочному деловому чутью, предвидел подобный поворот дела и дал мне заранее составленную расписку.

— Вам выписать чек? — осведомился я.

Он немного заколебался и сказал:

— Я бы предпочел банкноты Французского банка.

— Хорошо, — ответил я, — сейчас я выйду в город, чтобы обменять деньги.

Как же все-таки доверчивы бывают некоторые люди! Он отпустил меня с камнями в кармане!

Чарльз выдал мне бланк чека на сумму не более 2500 фунтов. Я отдал его нашим агентам и обменял на купюры Французского банка. Ричард с радостью выхватил у меня из рук деньги. В Люцерн я вернулся поздним вечером в хорошем расположении духа, чувствуя, что получил эти камешки на целую тысячу дешевле от их реальной стоимости.

На вокзале меня встретила крайне взволнованная Амалия.

— Ты купил их, Сеймур? — спросила она.

— Да, — ответил я, торжествующе извлекая свои трофеи.

— Ужасно, — воскликнула она. — А они хоть настоящие? Ты уверен, что тебя не обманули?

— Более чем, — ответил я, осмотрев их. Никто не сможет обмануть меня в том, что касается бриллиантов. — С какой стати ты так переживаешь?

— Потому что я беседовала с миссис О"Хаган в гостинице, и она рассказала мне о существовании известного трюка наподобие этого. Она узнала о нем из книги. У мошенника есть два набора — один настоящий, другой фальшивый. Он продает тебе фальшивый, предварительно показав настоящий, и подчеркивает, что продает их с величайшим удовольствием.

— Тебе не стоит так волноваться, я хорошо разбираюсь в бриллиантах, — возразил я.

— Все равно я не успокоюсь, пока Чарльз не увидит их! — пробормотала Амалия.

И вот мы вернулись в «Швайцерхоф». Никогда прежде я не видел свою невестку такой взвинченной, как в тот раз, когда Чарльз изучал бриллианты. Ее переживание передалось и мне. С легким беспокойством я ожидал, когда он, потеряв самообладание, разразится бранью, как это часто бывает, если дела идут плохо. Но, глядя на них, он лишь улыбнулся, когда я назвал ему цену.

— На восемьсот фунтов дешевле их реальной стоимости — заметил он с довольным видом.