Более умеренные по своим взглядам «Республиканцы» достаточно близки к президенту Макрону, хотя он не склонен ассоциировать себя с правыми или левыми. Тем не менее правый центр достаточно популярен в стране, славящейся своей расчётливостью и умением находить золотую середину.
О хитросплетениях и внутренней борьбе в партии «Республиканцы» и их политическом весе относительно бывшего «Национального фронта» (а ныне «Национального объединения») мне ещё 5 лет назад поведал ныне покойный французский политик, бывший в своё время и евродепутатом, и депутатом Национального собрания (Парламента) Франции, и руководителем службы собственной безопасности МВД этой страны в ранге префекта Иван Бло. Он считал, что у взвешенного и серьёзного политика Франсуа Фийона, обладающего большим опытом правления и отличающегося непредвзятым отношением к России, шансов было гораздо больше, чем у того же Макрона. О том, как Фийона убрали с дороги Макрона в ходе выборов на первый президентский мандат Макрона, покойный Бло мне тогда и рассказал.
– Господин Бло, вы французский политик и консультант при фонде ИСЭПИ (Института социально-экономических и политических исследований; учреждён в 2012 году) по проекту международного аналитического центра Rethinking Russia. Вы также бывший евродепутат и депутат Национального собрания Франции. Не могли бы вы поделиться с нами вашим взглядом на французских политиков и фаворитов прошедших президентских выборов?
И.Б.: Франсуа Фийон потерял существенно в опросах общественного мнения в связи со скандалом, связанным с его женой и фальшивым обоснованием получения зарплаты при Парламенте Франции, куда она попросту фактически никогда не входила. Тем не менее он остаётся очень серьёзным кандидатом на предстоящих президентских выборах, так как представляет правоцентристскую французскую партию «Ле Репюбликэн» («Республиканцы»). Не думаю, что он исчезнет просто так, буквально завтра. Он ещё будет бороться, хотя вряд ли поднимется до прежних высот.
– Тем не менее, если мы хорошо знакомы с программой Франсуа Фийона, то вот его отношение к России остаётся неясным. Между тем в свою бытность премьер-министром он поработал с Владимиром Путиным, который тогда также занимал кресло премьер-министра России. Каков ваш комментарий?
И.Б.: У него, в целом, достаточно доброжелательное отношение к вашей стране. Тем не менее он предпочёл проявить некоторую сдержанность, чтобы избежать обвинений в русофильстве. Думаю, что речь идёт о тактике. Когда мы встречались в последний раз, около месяца назад, он сказал мне: «Ты знаешь, для меня Россия крайне важна! Надо прекратить историю с санкциями!»
Среди всех возможных кандидатов на пост президента Франции и Фийон, и Марин Ле Пен настроены положительно к Кремлю. Не могу сказать то же самое по поводу Эмманюэля Макрона, который мне представляется близким американцам.
Франсуа Фийона я помню ещё по голлистской партии, в шестидесятые. Я тогда был депутатом от департамента Па-де-Калэ, а он – от департамента Сарт. Он воплощает консервативный здравый смысл, присущий старой Франции. Умеренные французы явно будут за него. Он – патриот. Он верит в необходимость суверенности Франции. Он, кстати, добрый католик, как и Николя Саркози, что достаточно редко для современного контекста. В области экономики это воплощённый здравый смысл. Он пользуется серьёзной поддержкой крупного бизнеса. Так что, до того как с ним приключилась эта история с женой, он был самым сильным кандидатом. Думаю, что у него есть шансы победить, если он дойдёт до второго тура и сразится с Марин Ле Пен.
Кстати, за Ле Пен сейчас отдают около 40 процентов голосов французского электората. Любое правительство вынуждено будет с этим считаться. Более всего к «Национальному фронту» идут голоса из-за иммиграционной проблемы и безработицы. Другие партии по этому поводу не высказываются.
– Вы знаете, ещё в 1988 году, будучи молодым политологом, я читал в газете «Ле Монд», что, согласно опросам, около 30 % французов симпатизируют «Национальному фронту». Но всё же до 40 % раньше никогда не доходило. Но, тем не менее, у Ле Пен нет серьёзной команды, чтобы управлять страной…
И.Б.: Я отвечал за безопасность МВД Франции и, будучи посвящённым в гостайну, знаю, что определённая часть высших управленцев Франции, вплоть до самых высоких инстанций, тайно сотрудничают с «Национальным фронтом». Они никогда в этом не признаются, но в случае победы «Национального фронта» у него будут квалифицированные специалисты.
Тем не менее «Национальный фронт» в современной Франции настолько же «нерукопожатен», как, допустим, коммунистическая партия 30–40 лет назад. Высшие политические круги Франции считают недопустимым даже упоминать о нём на своих политических сборищах.
– Николай Литвак, российский дипломат, пишущий о Франции – у него ряд книг, а сам он преподаёт в МГИМО и говорит по-французски, как-то сказал, что втайне Марин Ле Пен может даже радоваться победе Эмманюэля Макрона, так как в результате его правления число недовольных только увеличится, причём все они вольются в ряды «Национального фронта». Ваш комментарий?
И.Б.: Это возможно. Мне кажется, что в настоящее время Марин Ле Пен не может собрать 50 % голосов в свою пользу.
Франсуа Фийон, кстати, предлагал когда-то правильные решения по экономической реформе, в которой так нуждается Франция. В том же, что касается Макрона, он сам говорит, что не нуждается в программе. Я недавно купил его книгу «Революция». На обложке – увеличенное изображение его улыбки. И всё! Похоже, эта обложка и соответствует его программе. Я подсчитал, что на первых 43 страницах его книги личное местоимение «я» использовано 252 раза. А слово «Франция» – только один раз! Это настоящий нарцисс. У него патологическая любовь к самому себе. Мало того, он явно не определяет себя как француз. Он мог бы говорить на любом языке и жить где угодно.
– То есть ему не присущи традиционные французские ценности и определение себя по праву крови и месту рождения плюс культура и язык?
И.Б.: Да, ему важнее деньги и успех. Корни ему не нужны, так как они мешают зарабатывать, так же как и семья. Корни замещаются на любовь к научно-техническому прогрессу и экономике. Значительная часть электората так думает. Отсюда в нашем обществе отсутствие национального консенсуса.
Теперь могу сказать, что в своё время проводился опрос общественного мнения по поводу твёрдости выбора кандидата. Когда избирателей «Национального фронта» спрашивали: «Уверены ли вы, что хотите голосовать именно за “Национальный фронт?”», более 90 % избирателей подтверждали своё намерение. В случае с Франсуа Фийоном твёрдость своего выбора в те годы подтверждали около 80 % избирателей. А вот относительно Макрона – только 30 % избирателей изъявили окончательную готовность безоговорочно следовать за ним. Так что, видите ли, он всё же не занимает такие же твёрдые позиции, как другие политики.
Его книга пуста. В ней нет ни программы, ни глубоких мыслей. Примечательна глава, которую он посвятил своей семье. Там, в частности, он клянется в любви своей жене. Тут я провёл в точности такое же исследование, как и относительно его нарциссизма. И вот выяснилось, что и здесь у него на первом месте стоит «эго». В главе о своей жене он гораздо больше говорит о самом себе, чем о ней. Для меня это достаточно красноречиво.
– Я несколько затрудняюсь понять, почему Франция выбрала Макрона: он, получается, не чувствует себя французом, не имеет чёткой программы, выступает за либеральную экономическую политику… Какая-то сплошная загадка получается!