Паша издает короткий смешок и, покачивая головой, идет впереди меня на задний двор дома. Плевать ему и на Тасю и, собственно, на меня. Я это понимаю и не обижаюсь, потому что это взаимно. Я здесь тоже не из-за него.

Миную тропинку, с одной стороны которой расположена прямоугольная крытая беседка, а с другой — высаженные в ряд гортензии, мы оказываемся на просторной лужайке, где и тусуются Пашины гости.

— Денежка? — восклицает кто-то удивленно.

Я машу всем рукой и по привычке, выработанной годами, шныряю взглядом по толпе в поисках одного единственного человека.

— Тебя дома отпустили? — смеется Ваня, еще один мой одногруппник, — или ты тайком сбежала?

Загадочно улыбаясь, продолжаю искать глазами Кирилла. Он находится на мостике через небольшой, подсвеченный фонариками, пруд. Он и еще несколько ребят с нашего с ним потока. Никита и Савва, усмехаясь, салютуют мне бокалами с пивом, девчонки удостаивают снисходительно-презрительными улыбками, и только Греховцев смотрит на меня с каменным выражением лица.

Стоя позади всех, курит сигарету. Откидывает голову немного назад и, сощурив глаза, медленно выдыхает дым. На лице, как обычно, ни одной эмоции, но я достаточно хорошо изучила его для того, чтобы понимать — он зол, как черт.

— Коктейль? — отвлекает меня голос Паши.

— Да…

— Какой?

— Любой.

— Слушай, — говорит он, и я, наконец, прерываю наш с Киром зрительный контакт, — там, в беседке бар. Скажешь бармену, какой тебе надо, он сделает, о’кей?

— О’кей, — отзываюсь беспечно и, крутанувшись на ненавистных каблуках, вышагиваю в сторону беседки.

Идти не торопясь, с прямой спиной и при этом, слегка покачивая бедрами, задача почти невыполнимая, но я стараюсь изо всех сил. Знаю, что сейчас в мою спину устремлены по крайней мере пять пар глаз.

Кое-как достигнув заветной цели, ступаю на дощатый настил и прохожу вглубь помещения. С улицы меня больше не видно, но расслабляться рано, потому что за барной стойкой сидит Артур Рокотов. Самый неприятный из всех присутствующих здесь мажоров.

Нет, чисто внешне, он вполне ничего. Высокий, немного сутулый, но все равно симпатичный.

Его основной недостаток в том, что он считает себя вправе говорить человеку в лицо все, что он о нем думает.

— Денежка? — хмыкает с сарказмом, — я не видел тебя в списке гостей.

Ого! Они даже списки составляют?

— Может, невнимательно смотрел? — снимаю с плеча сумочку и, положив ее на стойку, забираюсь на высокий стул.