Но даже если я уйду, это не значит, что я откажусь от их предложения заплатить и за спальное место для меня, хоть и в совсем маленькой комнатушке. Расценки местного постоялого двора были демократичные, да только у меня и одной монетки не было — я совершенно пуст.

Сидя в маленьком душном зале и поедая пресный недоваренный рис, я мог думать только о том, что нет ничего страннее, чем есть в призрачном мире. Голод я чувствовал, вкус тоже — даже ощущал насыщение после половины скудной чашки, хотя понимал, что ни это тело, ни этот рис не существуют в реальности.

Но, как я уже понял, логику здесь лучше не искать.

После еды я хотел было пройтись по городу в одиночку, прислушаться к разговорам или ненавязчиво кого-нибудь расспросить. Но этому было не суждено случиться — ещё на пороге меня выловил Джеро. Он скрестил руки на груди, окинув меня внимательным взглядом с ноткой недовольства. Наконец, мужчина спросил:

— Куда собрался?

— Осмотреться, господин, — честно ответил я, борясь с желанием закатить глаза. За «спасение жизни», конечно, спасибо, но наглости ему не занимать. Впрочем, среди своих спутников он выделяется здравым смыслом.

Джеро всегда прислушивался к малейшим шорохам, в лесу вечно кого-то высматривал и относился ко мне с явным подозрением. Видимо, думал, что я их сдам. Может, я бы так и сделал, если бы у меня было больше информации. Чего церемониться с людьми, которых даже не существует?

— Осмотришься, — фыркнул Джеро. — Со мной. Идём, нужно купить лошадь.

Я понуро отправился следом за мужчиной, когда он вышел с маленького постоялого двора. Из всех троих оммёдзи, у этого самолюбие было самое хрупкое — не так глянешь, и он уже задет. Что ж, я хотя бы полюбуюсь на то, как он попытается найти человека, готового продать скакуна, в таком отдалённом и труднодоступном месте. Тут коней, наверное, по пальцам пересчитать можно — у мужчины должна быть куча денег, чтобы кто-то согласился расстаться со скакуном.

Как и ожидалось, всего у троих фермеров в округе были лошади. И те были нужны для перевозки товара, потому что с поставками здесь туго. Ни один торговец не заедет сюда сам — значит, люди должны сбывать свои товары где-то ещё и закупаться в каком-нибудь городке.

Не на своём горбу же им всё таскать. Даже звон серебра Джеро не помог — навскидку, он предлагал достаточно, чтобы взять кобылку в крупном городе, но местные не сочли предложением выгодным.

Я бы посмеялся, если бы Джеро не поглядывал на меня, будто ожидая, что это я и сделаю. Но нарываться не стоит — я сдерживался, как мог.

Возвращались на постоялый двор мы оба ни с чем. Я не получил информацию, потому что Джеро даже не купился на целых три моих попытки потеряться, а сам оммёдзи не нашёл лошадь.

Мы уже собирались войти, когда кто-то дёрнул Джеро за рукав. Тот раздражённо развернулся, готовясь накричать на наглеца, но обнаружил перед собой низенькую сгорбленную старушку с совсем белыми от седины волосами. Она была такой маленькой и слабой, что даже мужчина оторопел и закрыл рот — видимо, проснулась доселе дремлющая совесть.

— Что тебе нужно? — наконец спросил он в своей привычной грубой манере; впрочем, это не скрыло того, что звучал он несколько иначе чем обычно.

— Сосед сказал, ты ищешь скакуна, господин, — сообщила старушка скрипящим голосом. — Плохо вижу, но описал он тебя точно: высокий, как гигант. Я ведь не ошиблась?

— Верно, мне нужен конь, — согласился Джеро.

— Такого у меня нет. Есть ослик. Не старый, резвый, — сообщила старушка к большому разочарованию оммёдзи. — Мне он не нужен, я уже стара, чтобы ездить, много не возьму. Вам тут никто ничего лучше не предложит.

Джеро вздохнул — до сих пор я не слышал, чтобы он делал это не в порыве клокочущей ярости, поэтому не удержался от того, чтобы бросить на него удивлённый взгляд. Джеро сжал челюсти до скрипа, а через несколько секунд выдавил:

— По рукам, показывай своего осла.