— Берите его! Он там…

Увидев, что мужчины не слушают ее, она подошла к шкафу, открыла дверцу и со злостью начала выбрасывать оттуда одежду.

— Он сидел здесь, в этом кресле, и смотрел на меня с таким отвращением! Потом взял флакон одеколона и вылил весь на себя. Он так всегда делал. Я и сейчас чувствую этот запах. Почему вы на меня так смотрите? Он сидел здесь. Я видела его! Ищите же! — крикнула она.

Вдруг Кристина сжала руки в кулаки и начала кусать их. Ганс мгновенно вытащил ее руку изо рта.

— Черт бы вас побрал, кому нужна эта комедия! Не можете разговаривать нормально?!

Кристина вырвалась из рук Ганса и начала метаться по комнате.

— Там, там… — повторяла она. — Я вижу его…

Мужчины схватили ее под руки и посадили в кресло. Август налил стакан водки и поднес к губам жены.

— Что вы делаете? — спросил Ганс.

— Это ее успокоит. Она сумасшедшая.

Кристина сопротивлялась и отталкивала стакан.

— Помогите мне, — обратился Август к Бахману.

— Прошу вас, выпейте, вам будет лучше, — сказал Бахман. — Никто об этом не узнает. Полковник тоже. Я вам обещаю.

Кристина беспомощно развела руками, потом взяла стакан и выпила.

Мужчины отнесли ее в спальню. Август смочил водой полотенце и вытер ей лицо.

— Чувствуешь? — спросила она. — Опять этот противный запах одеколона.

Через минуту Кристина уснула. Август и Ганс вышли в другую комнату.

— Генрих появился в начале апреля, — сказал Август. — Он был болен. Конечно же, бежал с фронта. Для нас это был шок, мы не знали, что делать. Передать его властям не могли, он был в тяжелом состоянии. Спрятали его в подвале. Месяц назад, неизвестно каким образом, он сбежал.

— Где он сейчас? — спросил Бахман.

— Не знаю. Прислал несколько писем с угрозами. Кристина не смогла этого пережить, психически заболела, а Генрих нас ненавидит, потому что мы его считаем предателем.