— Печально. — согласилась подруга: — Прости, но мне нужно бежать. Увидимся позже.

— Пока. — бросила Лера. Положила трубку на аппарат и надолго задумалась, что ей делать теперь? Картина ей сильно не нравилась, но выбросить не поднималась рука. Вдруг явиться её воздыхатель. Спросит: — Где мой подарок? — и что она скажет? Извини, отнесла на помойку?

А вдруг это Толик из соседнего офиса? Она так сильно хотела с ним сблизиться, что голова кружилась при встрече. А он вёл себя, словно чурбан, ни разу не улыбнулся при встрече. Но кто его знает, что у него на душе? Не стоит так рисковать, не разобравшись в чём дело? Нужно узнать, кто прислал бандероль, а после принять какое-либо решение.

Лера огляделась по сторонам и поискала глазами, куда бы повесить картину? Она жила в панельной многоэтажке, где все стены были отлиты из железобетона. А чтобы вбить простой гвоздь, приходилось свершить целый ряд операций: просверлить дыру дрелью, вставить в неё деревянную пробку и лишь затем, искать молоток.

Сделать всё это одна, она никак не могла. Не имела нужного инструмента, да и навыков тоже. Значит, нужно использовать то, что уже вбито в ограждающие квартиру конструкции.

Перебрав в уме все варианты, девушка направилась в спальню. Сняла с гвоздя макраме, что болталось там несколько лет, и повесила нежданный презент. Сунула изделие народного творчества в шкаф. Вернулась в гостиную и стала разбирать чемодан.

Потом вытирала с мебели пыль, мыла полы и стирала одежду, испачканную за две недели активного отдыха. Закончила с делами лишь поздним вечером. Выпила чаю на скорую руку и завалилась в кровать.

Утром Лера отправилась в офис. Окунулась в работу и жизнь завертелась, в привычном режиме. В перерыве между делами, она спрашивала знакомых мужчин, не посылал ли ей кто-нибудь бандероль? Одни говорил, что нет. Другие удивлялись, с чего бы это они стали ей преподносить такие подарки? Третьи напускали на себя таинственный вид, но было видно, что и они здесь не причём.

Девушка даже набралась отчаянной смелости. Подошла к Анатолию. Поздоровалась с ним и спросила, не был ли он на «Бродвее» в день перед её отбытием в отпуск.

— Ты стоял возле развала художников. — уточнила она: — Когда уже стало немного темнеть.

Парень отрицательно покачал головой, что-то припомнил и твёрдо сказал, что в тот день мотался он к старым предкам в деревню. Так что, скорее всего, она обозналась.

Так и не найдя воздыхателя, Лера бросила о нём размышлять: — Захочет, так сам возникнет на моём горизонте. Нет, ну и не надо. Без него проживу.

Полотно в простой раме она не стала снимать. Оставила висеть на прежнем гвозде. Постепенно привыкла к присутствию странной картины и перестала её замечать. Висит себе и висит. Хлеба не просит.

Пролетела пара недель. Отпуск быстро забылся, а всё остальное двигалось своим чередом. Потом, пришло полнолуние, и Леру начали мучить тревожные сны. Что ей грезилось ночью, она не могла толком вспомнить, но спала очень плохо.

Часто вскакивала по непонятной причине, и потом удивительно долго не могла сомкнуть глаз. Ворочалась с боку на бок, а утром вставала, измученная и разбитая, словно всю ночь таскала мешки.

Она начала просыпаться от таинственных шорохов, которые слышались в комнате. Кто-то бегал с места на место, и шлёпал босыми ногами по полу. До неё доносились смешки и шум падающих мелких предметов. Девушка очень пугалась. Сердце колотилось набатом. Дыхание на миг прерывалось, а по лицу тёкли струйки холодного пота.

Едва Лера открывала глаза, как звуки в квартире стихали. Она вскакивала с мокрой от обильной испарины койки. Щёлкала выключателем и видела, что в спальне нет никого. Девушка ложилась в постель и, но испуганная до дрожи в коленях, никак не могла успокоиться. Так повторялось по несколько раз каждую ночь.

В раннем детстве бабушка Леры взяла её за руку. Отвела в православную церковь и окрестила. Чтобы не расстроить старушку, внучка носила серебряный крестик, но по своим убеждениям была почти атеисткой. Не ходила на службы, не соблюдала посты и не принимала причастия.

Так продолжалось долгое время, но события последних ночей, заставили Леру обратиться к религии. Она стала читать псалмы и молитвы и творить крестное знамение. Сходила к подруге, взяла у неё освящённой воды и обильно окропила квартиру. Побрызгала все углы от спальни, до входного порога. Беспокоящий шум сразу пропал, и двое суток было тихо, как раньше.

В третью ночь Лера уснула, но едва начала видеть сон, как вздрогнула от других ощущений. Послышался цокот копыт. Чья-то мохнатая лапа прошлась по голой руке, а в душе возник такой страх, что Лера едва удержалась от крика. Вскочила на ноги и провела процедуры изгнания духов сначала.