– Кого ты только что держала в руках?
– Ты имеешь в виду Фреда? Но ведь Фред чистый!
– Я сказал, вымой руки.
Придирчивость отца напомнила Шарлотте, что в последнее время он стал не похож на себя. Он редко бывал резок с ней или с Эм. Шарлотта подчинилась, но не из боязни, что он ее отшлепает или накричит на нее, а потому, что для нее было важно не расстраивать его и маму. Она помнила ни с чем не сравнимое прекрасное чувство, когда она получала хорошие оценки или удачно играла на фортепиано. Тогда они гордились ею. И не было ничего хуже того, когда она, набедокурив, замечала печаль и разочарование в глазах родителей, даже если они не наказывали ее и не выговаривали ей за это.
Резкий тон отца заставил Шарлотту направиться прямо в дамский туалет. По пути она изо всех сил сдерживала слезы.
Позже, в машине, мама сказала:
– Марти, ты явно превышаешь скорость, принятую в штате Индиана.
– Думаешь, я еду очень быстро? – спросил папа, притворно удивляясь. – Я еду на нормальной скорости. Мне тридцать три года, и ни одного дорожного инцидента. Чистые права. Ни одного прокола. Меня ни разу даже не останавливала полиция.
– Правильно. Они просто не могут за тобой угнаться, – сказала мама.
– Точно.
Сидя на заднем сиденье, Шарлотта и Эмили улыбнулись друг дружке,
Сколько Шарлотта помнила себя, ее родители всегда перекидывались шуточками по поводу папиного вождения, хотя мама действительно хотела, чтобы он ездил осторожнее.
– Меня ни разу не штрафовали за неправильную парковку, – сказал папа.
Раньше их перепалки носили миролюбивый характер. Сейчас же он вдруг резко сказал маме:
– Ради Бога, Пейдж, я ведь хороший водитель, машина абсолютно безопасна. Я израсходовал на нее кучу денег именно потому, что это одна из самых безопасных машин. Поэтому прошу тебя больше не говорить на эту тему.
– Хорошо, извини, – ответила мама.
Шарлотта посмотрела на сестру. Эм наблюдала за происходящим с широко раскрытыми от удивления глазами.
Папа был не похож на папу. Что-то случилось. По большому счету.
Они проехали всего квартал. Отец сбросил скорость и, глядя на маму, сказал:
– Извини.