– Я видел, что Россияне сражались, но дрались плохо, – обратился он к Мнишеку, – я видел, как они бежали, но не ко мне, а от меня. Наверное, я чего-то не учел.

– Не казни себя Дмитрий, я скоро вернусь.

Пан Мнишек на прощанье обнял несостоявшегося зятя и молча вышел из шатра. Оставшись один, Самозванец размышлял о положении дел, глядя на пламя свечи. Погруженный в свои мысли, он не заметил, как Осип Волохов вошел в шатер.

– Дмитрий, – тихо позвал его Волохов.

А это ты, чего же не бежишь со всеми в Польшу?

– Ты разве забыл, что мы с тобой ходим по одной дорожке? Без тебя, меня повесят, – Осип ехидно засмеялся, – а с тобой я отомщу злодею Годунову и верну себе честное имя. Впрочем, я к тебе по делу пришел. Час назад, казаки задержали трех иноков. При них были найдены грамоты от Государя и Патриарха к жителям занятых тобой городов и земель. В них сказано, что за твою голову, живую или мертвую, Государь обещает всем великие милости, а во второй, Патриарх Иов грозит страшной церковной анафемой, всем кто тебе помогает.

– И где они, Осип?

– Они в шатре у дьяка Сутупова, двоих из них я знаю, они из Патриаршего Подворья и знают тебя в лицо, а вот третий монах – загадка.

– Позови ко мне князей Мосальского и Татева, да еще Михайлу Салтыкова и ляха Золочевского.

В царском одеянии на троне сидел поляк Геннадий Золочевский. В шатер Дмитрия стража привела схваченных монахов. Золочевский грозным голосом обратился к ним.

– Знаете ли вы меня?

– Знаем, что ты не Дмитрий, – молвил старший из них, двое других молча кивнули головами.

Осип, Дмитрий и князь Мосальский, находясь за ширмой, наблюдали за этой сценой.

– А кто я, по-вашему? – продолжил Золочевский.

– Ты вор и злодей, проклятый церковью, – ответил один из иноков.

Выйдя из-за ширмы, Дмитрий обратился к стражникам.

– Взять их и пытать, пока не сознаются, зачем сюда пожаловали.

– Брат Гри…, – закончить реплику старшему монаху не дал Осип.

Он ударом сапога в лицо, заставил замолчать стоящего на коленях перед троном инока. Тот, сплевывая на пол кровь и зубную крошку, пытался повторить недосказанное, пальцем указывая на Дмитрия, но после трех дополнительных ударов нанесенных Осипом, тот умолк. Стражники, подталкивая бердышами двух оцепеневших от ужаса монахов, повели их в пыточную, а третьего, который после побоев Осипа едва пришел в себя, поволокли за ноги. Сплевывая кровь, он еще пытался что-то сказать, но после дополнительного пинка полученного от стражника, потерял сознание.

Дмитрий обратился к князю Мосальскому и Салтыкову.