— Хорошо. Мисс Грейнджер, нам нужно переодеться.

— Да, конечно. Пройдите в гостевую комнату. Я переоденусь у себя.

— Хорошо.

— А я? — спросил Поттер.

— А Вам этого не нужно.

Итальянец и Грейнджер переоделись в мантии на голое тело. Для ритуалистики это вообще приветствуется. После чего все спустились в подвал.

На бетонном полу была расчерчена большая пентаграмма. В одном из лучей стояла серебряная чаша — в нее предполагалось поместить кусок души Риддла. Пентаграмма была начертана чем — то, подозрительно напоминающим кровь. Чья это кровь, Гермиона предпочитала не спрашивать.

— Мистер Поттер, раздевайтесь и ложитесь в центр фигуры.

— Как раздеваться?

— Полностью, разумеется.

Гарри замялся и посмотрел на Гермиону.

— Гарри, поверь, ничем меня удивить ты не сможешь. И я никому не расскажу. Во — первых — не имею привычки болтать. Во — вторых — контракт, помнишь?

— А может не надо полностью?

— Надо, мистер Поттер, надо. Мне на Вас еще руны рисовать, — ответил мистер Финелли, — Мисс Грейнджер, я все же считаю, что усыпить или оглушить носителя было бы проще.

Гермиона пожала плечами. Это был план В: оглушить, провести ритуал, отобливиэйтить. Разумеется, просто так отпускать Поттера домой она не собиралась. Но Гермиона не любила, когда лезут в ее разум и предпочитала не поступать так с другими, если это не враги.

— Не надо меня оглушать, — Гарри вздохнул, повернулся к Грейнджер спиной и стал раздеваться. Наконец он отдал все вещи итальянцу и улегся в пентаграмму, сильно покраснев.

Кожа да кости, подумала Гермиона. И когда он отъестся уже? В Хогвартсе ведь неплохо кормят, хоть и однообразно.

— Мисс Грейнджер, будете мне ассистировать. Мне нельзя выходить из фигуры. Подайте со столика кисть и красную чашу.

Гермиона подала требуемое и маг начал быстро покрывать все тело Гарри рунами. Через некоторое время он отдал чашу Гермионе, а кисть сжег щелчком пальцев.

— Нож.