Реймс, с улыбкой на лице, рассказывал брату о сыне управляющего. Озорной и не по годам умный мальчуган не интересовался обычными для мальчишек вещами, но с неизменным любопытством задавал множество вопросов и докапывался до самой сути искусств магических. Борику светило большое будущее и быть может даже должность боевого мага, если хватит таланта и на то будет воля его отца, Териха.
Однако, сколь бы приятной беседа не являлась, она была прервана возгласом бегущего к ним со всех ног Игни.
Нагнетая энергию Истока в ладони и постепенно растягивая её вокруг в виде тонкой пленки, Реймс пытался рассмотреть причину столь панического бегства, но увидел лишь внезапно проявившегося словно из ниоткуда Кашика, неотрывно бегущего за Игни и умудряющегося что-то активно при этом показывать руками.
— Брат! — Торкель, так же заметивший беглецов и явно что-то понявший по жестам соратника, обернулся к Реймсу. — Самое мощное, на что способен! В кусты за их спиной! Сейчас!
Имея привычку беспрекословно доверять младшему брату, неоднократно выручавшему его в прошлом, советник стянул уже набравшее силу защитное поле в плотный большой шар. Сфера, сопоставимая по размерам с головой взрослого мужчины, тут же начала наполняться сжиженной энергией и практически мгновенно опустошила хранившиеся в Истоке мага резервы.
Ощущая легкое головокружение, но при этом четко понимая последствия ошибки, Реймс сжал сферу в размерах практически на треть и воспламенив содержимое запустил её по навесной траектории в указанную братом точку.
Привлечь внимание союзников, способных сохранить мою жизнь. Гениальная мысль, порожденная постигшем истинный ужас разумом. Что могло пойти не так? Ответом на риторический вопрос послужил большущий огненный шар в руках советника, воссозданный буквально за пару секунд, а после и вовсе запущенный в мою сторону.
Памятуя о сражении с устроившими засаду рабами, я внутренне сжался, приготовившись ощутить взрыв. Но вот к тому, что кто-то напрыгнет сзади и обхватив руками придавит меня к земле, я оказался не готов.
Теряя равновесие и тщетно пытаясь вырваться — припечатываюсь носом в землю, после чего уши резко закладывает грохотом, а по рукам и ногам проходит волна раскаленного воздуха. Сердце бешено бьется, глухими ударами твердя, что я не убит. Левой руке, благодаря задействованному резерву, удается вырваться из стальной хватки и резко припечатать неизвестную тварь локтем. Глухой стон, едва различимый за звоном в ушах, оповещает о достигнутой цели. Резко крутанувшись, скидываю неприятеля с себя и выхватив метательный крест заношу руку для удара по уязвимым точкам противника.
— Свой. — Произносит смутно знакомый человек, с испугом глядя мне в глаза.
— Кашик? — Приглядевшись, опознаю в нападавшем отрядного шиноби.
Судорожно проносящиеся в голове мысли заставляют поднять глаза на то, что когда-то было колючими насаждениями, а сейчас напоминало место детонации термобарического боеприпаса. Два события накладываются друг на друга и объединяются в общую картину. Меня не пытались схватить, меня повалили на землю для защиты от взрыва.
— Спасибо… — С трудом выдавливаю из себя слова, ощущая как силы постепенно уходят. — Время… Крайних мер.
«Курлык! Курлык!»
Уведомление каталога сняло опасения касательно возможного преследования, так как никогда не приходило в момент опасности для жизни. Но вместе с ним меня покинули и остатки сил, а легкие буквально налились расплавленным свинцом.
«Где эти чертовы присты? В каждой партии должны быть присты…» — Пронеслась откровенно дурацкая мысль в голове, натягивая на лицо измученную улыбку.
— Я сохраню твою тайну, проводник. Не беспокойся. — Громко прошептал шиноби, склонившись к самому уху.
О чем конкретно он говорит и какую тайну подразумевает — уточнить не успеваю, так как через пару секунд к месту нашего падения подбежал разгоряченный Торкель с мечом наперевес. Мгновением позже в поле зрения появился и Сишак, удерживающий в руках лук с наложенной на тетиву стрелой.
— Что случилось? — Не смотря на сдержанность, в голосе здоровяка прочитались нотки волнения.
— Алтарь… — Прохрипев всего одно слово я сорвался на болезненный кашель, угрожавший явить на обозрение миру легкие.