Было и еще кое-что. Самой себе она должна была признаться, что влечение к Николаю она все же чувствовала. Молодое тело давало о себе знать, хотя она старалась не думать об этом. «Николай считает, что он старше меня на двенадцать лет, а на самом деле все с точностью наоборот. Это я старше на двенадцать лет». Поразмыслив так какое-то время, Майя решила с этого момента всегда отвечать на вопросы Николая честно. Если он будет спрашивать про что-то из прошлой жизни Майи, она будет говорить, что не помнит. В конце концов, это же будет правдой.

Спустя три дня из очередного рейса вернулся Михаил Валерьянович. Дети радостно встречали его в коридоре, висли у него на шее, предвкушая завтрашнюю прогулку в Лопатинском саду. А Майя сразу позвонила Николаю. У того уже всё было готово: он взял у знакомых еще пару удочек и привел в порядок свою палатку. Тем же вечером, пока Майя разговаривала с Любой по телефону, Николай успел забежать к ним домой и договориться с отцом о рыбалке. Они условились, что послезавтра он будет ждать их в восемь утра во дворе дома у своей машины. Их задача — соответствующе одеться, обязательно взять сапоги и что-то из еды. Анна Павловна удивилась, куда это они втроем собрались и зачем с ночевкой. До Дорогобужа полтора часа пути, каких-то девяносто километров, почему бы не вернуться в Смоленск в тот же день? Но Майя сказала, что мечтает о приключениях. Это же так интересно, провести ночь в палатке на берегу реки, а одна с Николаем она не хочет. Анна Павловна лишь усмехнулась, напомнив Майе о ее подростковой влюбленности в соседа.

На следующий день Майя поднялась в семь утра, с трудом разбудила Михаила Валерьяновича. Завтракать уже не было времени, поэтому они быстро оделись и вышли во двор. Накануне она одолжила у Любы старую демисезонную куртку, ей было жаль надевать на рыбалку недавно купленные вещи. А Михаил Валерьянович был одет в какую-то потрепанную куртку цвета хаки и такие же видавшие времена штаны. Когда они вышли на улицу, Николай уже копошился в багажнике своей машины. Они поздоровались с ним, положили общий на двоих рюкзак, а затем расселись по местам. Майя разместилась на заднем сиденье автомобиля, а Михаил Валерьянович сел вперед. Николай проверил колеса, и они двинулись в путь. Под плавную езду и мужской разговор про российские дороги Майя уснула. Когда она проснулась, машина ехала где-то загородом. За окнами с обеих сторон дороги шел смешанный лес в красивом золотисто — красном осеннем наряде. Солнце то появлялось, то исчезало за облаками. Встречных автомобилей почти не было. На вопрос, где они сейчас едут, Михаил Валерьянович ответил, что они двигаются по так называемой Старой смоленской дороге, которая была проложена очень много лет назад, задолго до появления трассы Москва — Минск. Раньше эта дорога была единственным сообщением между Москвой и Смоленском. Тут Николай вспомнил про своего двоюродного деда, который был кузнецом и жил где-то в этих местах. Мужчины завели разговор про кузнечное дело, а Майя наблюдала за проносящимся мимо пейзажем. Иногда лес сменялся полем или небольшими жилыми деревеньками. Деревянные разноцветные домики с резными ставнями и палисадниками, колодцы — лебедь, подготовленные к зиме огороды и сады.

Вскоре они въехали в Дорогобуж. Майя представляла себе этот провинциальный город по-другому: думала, там буду сплошь панельные дома да магазины. Но в том месте, где они проезжали, он был больше похож на сельское поселение. Помимо небольших частных домов, встречались красивые старинные здания. Впрочем, потом она увидела и ряд панелек. Михаил Валерьянович показал Майе завод азотных удобрений немного в отдалении от жилой части города. Из нескольких труб шли клубы густого белого дыма. В скором времени Николай свернул на какую-то песчаную дорогу, а потом и вовсе выехал на поле с высокой желтой пожухлой травой. Колеи тут не было, и машину трясло со страшной силой: колеса то наезжали на кочки, то проваливались в ямы, и Майя подумала, что долго она так не протянет, ее уже начинало укачивать. И вообще, разве можно вот так ехать по полю, они же портят плодородный слой почвы. «Во Николай дает!» — возмущалась про себя она. Через пять минут они остановились, отсюда до берега Днепра надо было немного пройти. Майя вышла из машины, облегченно вздохнула и вдохнула свежий, насыщенный кислородом воздух. Она пошла к реке. Под ногами стелилась осенняя трава, легко сгибаясь под натиском резиновых сапог. Днепр тут был шириной метров двадцать — и не подумаешь, что это могучая река, простирающаяся аж по трем государствам, России, Белоруссии и Украины. Здесь он был близок к своему началу и представлял собой скромную речушку. Берег был пойменным, на обоих его сторонах находились поля. Где-то совсем вдали виднелся лес. Никаких признаков жизни людей — ни хижин, ни сарайчиков или сел.

Майя сразу отметила, что у берегов река достаточно сильно заросла кувшинками. А значит, ловить рыбу надо будет очень аккуратно, иначе леска удочки запутается в водной растительности, а замену она может и не найти, и оставшееся время рискует провести без дела. Она подошла к воде, зачерпнула ее ладонью. Вода была чистая и холодная. Михаил Валерьянович присел рядом с Майей, тоже зачерпнул ладонью воду и отпил, громко причмокнув губами, сказал: «Днеприще!» Затем он вернулся к машине, достал удочки и занялся их настройкой. Он закинул одну из них в воду на предполагаемое место ловли, чтобы оценить глубину и решить, как лучше прикрепить грузики на леске, какой длины ее оставить и прочие детали. Николай же с Майей решили сначала обосноваться на месте и поставить палатку. Они осмотрели берег, на котором росла трава и иногда встречались одиноко стоящие молодые деревья, и собрались поставить палатку в некотором удалении от воды. Пока они этим занимались, Михаил Валерьянович успел поймать маленького окушка.

— Неплохое начало, ребята! Давайте позавтракаем и возьмемся за дело по-сурьезному, — сказал он.

Николай вынул из своего багажника раскладной столик и стулья на металлокаркасе. Они перекусили бутербродами, которые сделала для них Анна Павловна еще дома, запили чаем из термоса и пошли ловить рыбу, разбредясь немного по берегу, чтобы не мешать друг другу. Стоял теплый осенний день. Солнце ласково освещало все вокруг. Погода была замечательная.

Мужчины ловили рыбу на спиннинг, стоя на речном перекате, а Майя решила ловить по старинке — на крючок. Накануне рыбалки Полина и Андрей раздобыли ей червей и сложили их в пластмассовую баночку из-под майонеза. Майя выловила самого жирного червячка, надела его на крючок и забросила удочку в воду. Она вдруг вспомнила, как в детстве дедушка брал ее на рыбалку. Как они уходили летом спозаранку на лодках по реке. Дедушка хорошо знал места, где водилась рыба, где с утра проплывали стаи лещей и окуней. Он ловил крупных рыб, а она, будучи еще маленькой девочкой, небольших плотвичек или карасей. Большая рыба ей была не по зубам, девочке просто не хватало сил вытащить ее из воды. В такие моменты леска сильно натягивалась и, казалось, вот-вот порвется. И этот страх порванной лески остался с ней на всю жизнь. Сейчас же, стоя в тишине, смотря на поплавок и слыша лишь иногда, как в полголоса матерится Михаил Валерьянович, Майя отдыхала душой. Она поглядывала иногда на Николая, который был увлечен своим спиннингом и похоже получал удовольствие не меньше Михаила Валерьяновича.

Майя стояла возле воды, стараясь не погружаться в нее сапогами, поскольку в это время года уже холодно, ноги могут замерзнуть. Зато осенью нет докучливых насекомых, от которых летом у воды нет спаса. К обеду совместными усилиями они наловили половину ведра рыбы: в основном, там была плотва, окуни и щучки среднего размера. Майя сварила уху из только что пойманной мелкой рыбешки, добавив туда картошки и зелени. Получилось вкусно, мужчинам очень понравилось. Правда, Майя сетовала, что после чистки рыбы окончательно ею пропахла и что уже мечтает о том, как приедет домой и примет ванну. Во второй половине дня улов был богаче. Помимо средней рыбешки Николай поймал два больших судака, а Михаил Валерьянович — пару здоровых голавлей. Он был абсолютно счастлив. Смотря на него, Майя думала, как же здорово Николай придумал насчет рыбалки. Муж Анны Павловны впервые за долгие годы на второй день после рейса не запил и получает удовольствие от жизни другим способом.

Михаил Валерьянович ловил рыбу почти до самого заката солнца. А Николай с Майей закончили на пару часов раньше, чтобы вместе приготовить ужин. Они развели костер, Николай зажарил одного судака, а Майя — взятые с собой сосиски и сделала картошку в углях. И когда уже почти всё было готово к трапезе, раскладной столик был накрыт, Николай достал бутылку конька. Вера посмотрела на него с недоумением. Михаил Валерьянович в это время сворачивал удочку, готовясь к ужину.

— Ты с ума сошел! — возмущенно прошипела Майя вполголоса, сердито смотря на Николая.

— В бутылке всего половина. Если разлить на троих, то по сто грамм получится. А иначе батя отказался бы ехать с нами. Какая рыбалка без выпивки? Ну сама-то подумай! — оправдывался Николай.

— В чем тогда вообще смыл нашей поездки? — с раздражением спросила Майя.

— Не сможет он напиться! К утру всё у него выветрится, домой он вернется нормальный, — продолжал убеждать Николай.

Михаил Валерьянович, увидев наполовину пустую бутылку коньяка, аж охнул:

— Это все, что вы взяли, ребятушки? Надо было водочку брать! Какая рыбалка без водки! Как же мы улов обмоем?

— Я же тебе говорил, — сказал Николай, обращаясь к Майе.

Майя назло мужикам выпила ровно одну треть от оставшегося в бутылке коньяка, чтобы Михаилу Валерьяновичу досталось поменьше. Коньяк был неплохой, но она вообще не очень любила алкоголь. И только потом подумала, что она не знает, как на ее новый организм подействует спиртное. Может, она станет агрессивной и злой, а может, у нее разболится голова; или вообще она обезумеет и полезет купаться в холодный Днепр. Пока по ее телу просто разливалось тепло и возникло желание спать. Майя облокотилась на тканевую спинку стула, но голову положить было не на что, а она тяжелела всё больше и больше.

Михаил Валерьянович весь вечер рассказывал забавные байки про охоту и рыбалку. Он был хоть и простым, но житейски умным, а главное — добрым человеком. Майе понравилась история с охотничьей собакой двоюродного брата Михаила Валерьяновича. Тот для охоты завел себе русского спаниеля. Тренировал щенка весь год, и когда осенью в октябре месяце к нему приехал отец Майи, они собрались вместе на охоту. Брат не переставал хвастаться собакой: говорил, что нынче охота будет гораздо проще, чем раньше. Девочка-спаниель действительно оказалась очень умной собакой, помогла выследить дичь и вела ее до конца. Братья поймали пару зайцев в смоленском лесу и потом принялись охотиться на птиц. У них получилось подстрелить пару уток, пролетающих над Днепром, но те упали в воду. Тут-то хозяин и скомандовал своей собаке плыть и принести добычу. Спаниель осторожно подошла к воде, которая на момент октября уже была достаточно холодная, какое-то время переминалась с лапы на лапу и не обращала внимания на команды хозяина. А затем и вовсе развернулась и пошла обратно на берег. В ее глазах явственно читалось: «Плыви сам. Сейчас холодно!» Конечно, никто из братьев плыть в холодной воде не захотел, и они вернулись домой с одними зайцами. Михаил Валерьянович хохотал до слез, рассказывая эту историю про замечательную самодостаточную собаку брата.

Наконец, было решено лечь спать. Будильник завели на девять часов утра, все равно в октябре раньше ловить нет смысла. В палатку как раз умещалось трое людей. Было достаточно свободно, можно было с легкостью перевернуться набок и даже поерзать. Михаил Валерьянович лег между Майей и Николаем, заявив: