— Правда?
— Да, — Ника вспомнила о своих мыслях и спросила, — а вы любите Финский Залив?
— Да… очень, — ответил Виктор совсем другим тоном, чем он говорил до этого. — Очень, — повторил он и посмотрел на Нику. Некоторое время они молчали, думая каждый о своём, потом Виктор спросил, — и как вам Залив?
— Ему плохо в городе, душно, — отвечала она, — он здесь болеет.
— Болеет? Вы говорите о нём, как о живом.
— Да я так и думаю о нём. Я всегда хотела сравнить их — Байкал и Финский Залив, а ещё думала о северных народах, когда была на берегу, о тех мореплавателях…об их кораблях… ведь когда-то их морские пути проходили тут.
— Залив лучше смотреть не в городе, здесь он и правда болен, но есть места, где он живёт и дышит полной грудью.
— Наверно далеко? — грустно спросила Вероника.
— Не так далеко, может мы и туда доберёмся, но всё же вы не ответили на мой вопрос. Что для вас прежде всего Петербург?
— Сейчас… я скажу… — она на полминуты прикрыла глаза и улыбалась чему-то своему. Виктор ждал. Он смотрел на её золотистые ресницы. Они были темнее чем волосы и такие длинные, пушистые, тень от них падала не щёки.
“Когда она спит, глаза её так же прикрыты”, — подумал Виктор, а больше он ничего не успел подумать потому, что Ника открыла глаза и, встретив его взгляд сказала,
— Летний сад.
Глава 2
Виктор припарковал машину за Академией Культуры со стороны Лебяжьей канавки, и в Летний сад они с Никой пошли по набережной.
— Давайте посмотрим на реку, — попросила девушка.
Они перешли проезжую часть, встали у парапета, любуясь панорамой. Поднялся ветер — крепко задувал с Невы, но Вероника только улыбалась и подставляла ему лицо, она ловила упругие порывистые волны глубокими вдохами и смотрела на противоположный берег.
— Я и представить не могла, что это так красиво! Нет, удивительно, невероятно! Река в гранитных берегах и мосты! Петропавловская Крепость! Сто раз видела это на фото по телевизору, в сети но… — она обратила к Виктору счастливое, изумленное лицо, не находя слов. — Я пробуду здесь ещё несколько дней, так мало, но точно знаю, что жизнь моя переменится, потому что я была здесь, видела этот город. Он никогда не станет моим, но и не отпустит меня, как и всех, кто ходил по его улицам, касался этих камней.
Она дотронулась до гранитного парапета бережно и осторожно, словно до живого. В первый момент Виктор не нашел, что сказать. Он улыбнулся ей в ответ и вдруг увидел Троицкий и Неву как в первый раз, это оказалось для Вяземского так же удивительно и невероятно, как стоять сейчас с незнакомой девочкой и чувствовать себя счастливым лишь потому, что крепкий невский ветер играл ее прекрасными волосами.
Картина потрясающей широты и свободы реки, обрамленной гранитными берегами, стальная рябь на воде, низкое величавое небо, простор — вот что открылось. И ветер, ветер! Он забирал все дурное, уносил в прошлое. Возможно ли? Да!
Сохраняя в себе это ощущение Виктор медленно шел вдоль гранитного парапета рядом с Вероникой, они поравнялись с воротами Летнего сада. Вяземский остановился, пораженный строгостью и простотой линий, контрастом золотого и чёрного между массивных гранитных колон, изяществом и лаконизмом украшений. Но главное — неотъемлемостью этой красоты от единого целого: Город, Нева, Летний сад. Он увидел их, увидел и понял. Едины и поют, похоже на симфонию ветра, реки, неба, мелодию линий.