— Через десять минут дубль! — наконец прорезался режиссерский мегафон. Кран опустил свой хобот, ссадив оператора-постановщика и режиссера на землю.

По виду никак нельзя было определить возраст Сенечки. Ему можно было дать и тридцать и пятьдесят. На плоском загорелом лице совсем не было морщин. Одна кустистая бровь высоко поднималась над другой, придавая лицу насмешливо-удивленное выражение.

— Здравствуй, Сеня, — поздоровался я, приблизившись.

— Привет, коль не шутишь, — ответил он, силясь понять, где мог со мной встречаться. — Ты как меня нашел?

— Дома был.

По лицу Сени пробежала тень.

— Так ты ветер здесь делаешь?

— Бесценный человек, — многозначительно поднял палец Сенечка. — Скучный кадр без воды, без бури. Заболеет режиссер, все равно снимут, я исчезну — заменить некем.

— Тебя Артур Николаевич ищет…

Эта весть, неизвестно почему, сильно встревожила Сенечку. Лицо его посветлело, он заморгал быстро-быстро:

— Зачем, не сказал?

— Хочет лететь на аэростате.

Сенечка выхватил из кармана сигарету, ломая спички, прикурил. Сигарета оказалась с дыркой, швырнул ее в кусты, торопливо достал новую.

— И меня, конечно, вспомнил? Я ведь один остался из летавших.

Он ловко сбросил спецовку, надел брюки, пиджак.

— А дубль?

— Черт с ним, едем к Артуру!

— Он велел прийти завтра.

Сеня разочарованно затоптался на месте, еще раз внимательно посмотрел на меня и вдруг вскрикнул:

— А-а, вот где я тебя видел! У Артура на фотографии! Вы вместе снимались, когда были курсачами.