Был уже одиннадцатый час… Депутация опоздала. Холмс ходил по комнате; большими шагами — явный признак душевного волнения, которое он старался скрыть. Я хорошо изучил натуру моего друга.

«Это им так не пройдет» — наконец сказал он… «Подай депеши, Ватсон».

Я подал пучек депеш.

Но, о ужас! Все депеши были от лондонских воров… От Буравчика, от Стального Лома, Незевая, Пистолета, Выгребая, Экспресса — словом, от всех, от всех членов воровского клуба.

Все они посылали свои сердечнейшие поздравления и пожелания дальнейшей «совместной работы».

Холмс был бледен, как полотно. Мне было страшно смотреть на него.

Вдруг звонок. Холмс решительно отправился к двери. Я схватил его за рукав.

«Бога ради!.. Дорогой Шерлок!.. Возьмите маску» — лепетал я.

— «Оставьте меня, Ватсон!.. Мне все равно». И он остановился у дверей. Я стоял за ним с револьвером в руках.

Холмс спросил:

«Кто там?»

— «Отворите, дорогой Холмс» — раздался знакомый нам голос Чарльза Скотта, одного из полицейских агентов Лондона. — того Скотта, которого Холмс выделял среди бездарных его товарищей. С ним он работал всегда с особым удовольствием. Тот благоговел перед Холмсом и гордился своей близостью к нему, считая себя его учеником. Холмс, однако, не торопился открывать дверь. Он сказал:

«Если вы действительно Скотт, то скажите, что у меня в нижнем правом жилетном кармане?»

— «Зубочистка!., зубочистка! из слоновой кости, в серебряной оправе!» — раздался радостный голос из-за двери.

«Зубочистка» — это был условный пароль Холмса. Этот пароль знали только я, да Скотт.

Холмс открыл дверь и в прихожую ворвался Скотт.

«Бога ради!.. Маэстро!.. Почему вы отказались ехать на торжество?»

— «Я?., отказался?»… — не без удивления переспросил Холмс. «Я уже с полчаса жду обещанной депутации. И, признаюсь, ожидание это мне несколько наскучило!»

«А ваша телефонограмма?»

— Какая телефонограмма?