— А? Что? Как откуда? — разумеется, мужик не сообразил, о чем идет речь.
— Понимаешь Вася, ты уже не в своем мире, — начал я разговор. — Ты, как и мы попал в место с названием Улей. Мы сами многого не знаем, но вокруг полно монстров. Все они когда–то были людьми и животными из других миров. Что–то превращает большинство попавших существ сюда в монстров.
— Монстры? Может у меня белка? — он как–то неуверенно посмотрел на нас. — Не похожи вы на зеленых чертей. Хотя вот ты странный, — мужик пальцем показал на меня, что учитывая мою внешность, не было хоть сколь–нибудь удивительно. — Прямо зомбак какой. Или вампир, — добавил он.
— Нет, Василий, у вас не белая горячка и не обращайте внимания на внешность Николая. Он не болен и не видится вам, — взяла инициативу в свои руки Катерина. — Расскажите о себе. Кто вы?
— Вася Соболев колхозный сторож. Сторожу по ночам нашу местную свиноферму, — ответил он.
— Вы из Союза? — спросила она.
— Какого союза? Советского что ли? — его взгляд сосредоточился на Катерине.
Я подтянул к себе стул и сел, оставляя инициативу девушке.
— Да. Вы из Советского союза?
— Так нет Союза. Развалили эти пи… — он хотел выругаться, но видя, как я качаю головой, передумал. — Развалили эти твари союз. Все эти черти. Обещали, что лучше будет, а теперь колхоз едва липит, зарплаты не платят, да и работать негде, — он с досадой махнул рукой.
— В каком году это было? — уточнила любопытная Катерина.
— Да в 91, — скривился Василий.
— А какой сейчас год? — продолжила спрашивать она.
— Вы чего? — его удивлению не было предела.
— В нашем мире такого не было, Вася, — вздохнул я. — У нас был целый ряд реформ, благодаря которым в 88 году Советский союз был реорганизован. Железные шторы приоткрыли. К нам потекло многое с запада, а многое от нас пошло к ним. Наш Союз существует до сих пор, — я закончил.
— Етить через коромысло. А у нас Борька президентом.
— Кто? — спросила Катерина.
— Борис Николаевич Ельцин президентом у нас.
— Так какой у вас год? — вернулась она к прежнему вопросу.
- 96, — Василий сглотнул. — У меня дочке 12 лет. Мне надо к ней, — он, было, дернулся вскочить, но я положил ему руку на плечо.