Её тело трепетало - и всё потеряло всякое значение.
Осталась лишь она и я, и листья, падающие с небес.
Они душистым покрывалом ложились на нас, дразнили и целовали наши щёки, ложились и трепетали у нас на плечах. Запутывались в её волосах, украшая их, словно тиара. И она вся была ароматной и пряной, подобной мускусу и имбирю, и иланг-илангу, и губы её, цвета тёмной бронзы - пылали, как огненные вулканы Пайконга... А тело подобно алому огню. Он сжимал меня, и будоражил, и растворял в себе. И не было слов, и не было в них нужды. Мы возлегли на алтарь, как будто вечная жертва, и приношением был наш огонь, тот огонь, что пылал в нас самих. Мы не были людьми. Мы были словно вечный бог и богиня, воплощение мужского и женского начала, творение и разрушение, любовь и созидание, что вечно пляшут в прекрасном танце жизни.
Танец созидающего и разрушающего огня.
Её тело дрожало и пылало.
А над нами кружились и танцевали синие листья...
Я пил дыхание её уст, словно оно могло напоить меня, и оно пьянило, словно самый чудесный эльфийский нектар. И стук её сердца был подобен бою боевых барабанов, и подобен ударам боевых топоров о щиты, что пронзает их и раскалывает до основания. И эти удары проникали мне в самое сердце. Она лежала на холодном камне, и её укрывало одеяло из листьев и цветов.
А затем я протянул её руку - и мы снова стали рядом.
- Это было... - начала Мирра, и запнулась.
А я приложил палец к её губам.
Понемногу смеркалось, и мы всё ещё гуляли по улицам Эльана. Мы забрели в какой-то малознакомый мне район, где дома были сложены из довольно-таки красивого розового камня, с белыми и зелёными вставками. На флагах был вышит золотой грифон на зелёном поле, зелёный лев на синем и красный поросёнок на золотом. Что это значит - понятия не имею, но наверняка в каком-то гайде объяснялось. Алое солнце уже село, осталось лишь синее, и по улицам ползли густо-фиолетовые тени.
- Ну вот и всё, - стиснула мою руку Мирра, повернулась, обхватила меня за талию, крепко-крепко прижалась и поцеловала в губы - так сильно, будто поставила печать.
А затем отпустила и провела пальцами по моей щеке.
- Ну вот и всё: теперь и у нас был свой первый раз. На этот раз - настоящий. Жаль, что я поторопилась тогда; но сейчас - это было волшебно.
Она показала язычок:
- А вот теперь можешь идти, окучивать других девушек!!!
Я непроизвольно икнул:
- Ты не обижаешься?!
Мирра блеснула усмешкой:
- Да нет. Раз есть жена, то ведь должны быть и любовницы, не правда ли? По крайней мере, судя по анекдотам, у вас на Земле именно так!