– Вы знаете, у нас тоже существует, в определенном смысле, карьерная лестница, и мне очень хочется забраться по ней как можно выше.

– И что же мешает?

– Мои так называемые «коллеги». Иерархия у нас достаточно своеобразная, через голову вышестоящего начальства никак не перепрыгнуть, разве только эту голову незаметно снять с плеч…

– С нашей помощью?

– При вашем непосредственном участии! Я дам вам всю необходимую информацию, но работу придется проделать без меня. Ни при каких обстоятельствах нас не должны связывать друг с другом, иначе я пропал. Да и вы, полагаю, тоже…

– Даже так?

– Не сомневайтесь. – Алиев закинул ногу на ногу. – Можно сигарету? В этом теле-форме отчего-то очень хочется курить…

Я протянул ему пачку и собственную зажигалку, вспомнив попутно, как он обдурил нас в прошлый раз с такой же просьбой. Вроде бы времени прошло совсем ничего, а насколько все за этот период для меня и моих товарищей поменялось…

Трогган глубоко и с нескрываемым удовольствием затянулся и выпустил в воздух три кольца, одно за другим.

– Удивительное чувство свободы! – заметил он. – Вы даже не представляете, как прекрасна у вас жизнь! Никакого контроля!

– Это у нас-то? – удивился Коля, который в душе являлся анархистом и искренне ненавидел всяческую власть.

– У вас, – подтвердил Алиев. – Все эти игры в тоталитаризм – ерунда по сравнению с некоторыми местами… Вы даже представить себе не можете, что такое настоящая диктатура… Даже ваш Сталин и тот показался бы несмышленым ребенком там, откуда я родом…

– Все настолько плохо?

– Ужасно, – кивнул трогган, взглядом попросив пепельницу. – Командировки сюда и в тень – как глоток свежего воздуха для меня. Поэтому я ни за что не хочу возвращаться обратно! Там жить… невозможно…

– А если мы договоримся…

– То я останусь здесь навсегда. – Алиев затушил сигарету. – Старшим координатором-собирателем. Это моя цель. Говорю обо всем открыто, чтобы вы понимали мою мотивацию. Кстати, мой коллега, которого вы знаете под именем капитана Греве, завершил свой эксперимент, несмотря на вынужденное разрушение тела-формы. Тот бой, в котором вы приняли участие, являлся завершающей фазой, и его фактический исход был уже не столь и важен. Только то, что он произошел, оказало уже целый ряд воздействий на этот мир. Скажите, вас ничего не удивляло в последние недели?

Я задумался. Трогган говорил о странном. Конечно, меня все удивляло, и именно в последнее время. Но он же имел в виду нечто иное? Что? Политическую обстановку? Вроде там все как обычно: твердая рука сверху, полная вседозволенность на промежуточных ступенях и отсутствие надежды на положительные перемены в низах. Впрочем, я все чаще и чаще слышал призывы неких самопровозглашенных вождей о смене существующего строя. Ладно, призывы. Поговорят да успокоятся. Вон с митингами протеста тоже все начиналось бодро, но погуляли-погуляли – и перестали выходить. Скучно. И ни к чему не приводит. Так зачем занятому человеку тратить свое драгоценное время на глупости?..

Но сейчас в воздухе витало неприятное ощущение надвигающейся опасности. Атмосфера не то чтобы нагнеталась, но становилась тягучей, словно ты уже попал в зыбучие пески, и все попытки выбраться только ухудшают положение, и как ни старайся – в итоге смерть…

– Ходят слухи, что в город прибыла черная бригада. – Влад неотрывно смотрел в глаза Алиеву, и тот невольно отвел взгляд. – Что ты об этом знаешь?

Ого! Вот это новость! Так называемая черная бригада занималась организацией массовых беспорядков не только по всей стране, но и далеко за ее пределами. Слава бригады распространилась на территорию Европы и даже достигла Америки. Казалось бы, простой оппозиционный митинг: люди встретились, прошлись по городу в сопровождении сил правопорядка, разошлись. Все? Ан нет, бригада умудрялась устроить из любого шествия, даже самого незначительного, событие, которое затем освещали СМИ всех стран.