– Правда, – подтвердил я. – Я не врал.

– А как там, в нашем мире? Коммунизм уже? Все бесплатно? А когда мы войну выиграли? Ведь выиграли же?

– Выиграли, – кивнул я. – Но я ведь говорил, что там все иначе… и война другая была…

– Но коммунизм-то построили? Ведь столько усилий не могли пропасть даром?!

Не могли, подумал я, но пропали. Даже если вдруг окажется, что все бывшие и нынешние правители нашей страны – агенты трогганов, то все равно страну развалили не они, а мы сами, своими собственными руками. Да, относительную свободу мы взамен получили. Вроде живи как умеешь. Если можешь – воруй, не можешь – работай. Не умеешь воровать и работать – подыхай. Такой вот коммунизм, каждому – по способностям…

И что я должен был ответить Гранину, у которого в голове сейчас уже забытое ныне сознание строителя светлого будущего? Ведь он искренне верит в то, о чем говорит. Как ему рассказать, что через не столь отдаленный промежуток времени нынешние его мечты будут преданы, память предков растоптана, идеалы целых поколений советских людей высмеяны и унижены. Что те немногие, кому повезет дожить до наших дней, давно не уверены, что им так уж и повезло в этом…

Я ответил просто, отведя взгляд в сторону:

– Нет, не построили.

– Я никогда и не верил в это, – встрял Чижов.

Серега нахмурился.

– Ладно, все разговоры потом, – прервал нас Лурье. Он уже вылез из броневика и теперь осторожно выглядывал за угол дома. – Что-то тихо слишком, ни местных жителей, ни наших…

– Может, оставили город? – задумался Серега. – Но я ничего не слышал о таких планах…

– Как будто тебе кто-то бы о них сообщил, – высунулся из люка Чиж. Он выглядел мрачнее обычного. – Вперед! В бой! И желательно с песней! Вот и весь сказ…

– Ты чего это? – удивился Серега, не привыкший к такому обращению от Чижова. – Белены объелся?

– Голова болит, – признал Чижов. – После перемещения этого. Затылок ломит. Будто пил вчера.

– Это нормально? – спросил у меня Влад.

– А я-то откуда знаю? Меня самого немного отпустило только после того, как этот обелиск сломался. А до этого крутило так, что думал, концы отдам!

– Ладно, держитесь. После разберемся. Сейчас главное – Ставригу найти и доложить обо всем.

Моросил дождь, холодный и противный. Хорошо, что мы переоделись в свое еще в горах, скинув приметные французские кители и обтрепанные куртки, а то сейчас бы пришлось опасаться случайного выстрела от своих же. Мы выдвинулись вперед, ведя тяжелый броневик вдоль домов и очень аккуратно объезжая ямы. Я и Гранин сидели сверху на броне, внимательно озираясь по сторонам. Вокруг царила тишина. Даже слишком тихо, я бы сказал. Слышно было, как щебечут птицы, как ветер гудит в трубах, как где-то далеко прозвучал одиночный выстрел. Местные попрятались или сбежали из города.

То тут, то там виднелись следы разрушений: кучи мусора да разбитые машины, брошенные вдоль дорог на произвол судьбы. Бездомные собаки долго бежали следом за броневиком, лая вслед, но напасть не пытались. Значит, еще не окончательно свихнулись от голода. Город покинут войсками, и случилось это не так давно. Мы ехали в тишине с полчаса, но так никого и не встретили.