Пытаясь понять и оправдать насильника, жертва создает такой мощный полюс эмпатии, что идентифицируется с ним и буквально сливается. И чем дольше продолжается абьюз, из которого нет выхода, тем чаще требуется усиление полюса эмпатии, а значит, идентификация и растворение, и – да, «любовь» становится сильнее.

Большинство жертв абьюза не сильны и не слабы, а находятся в промежуточном, нестабильном состоянии.

Они не бегут, но и не сливаются покорно, а совершают разнонаправленные движения, то есть мечутся.

Половина их сознания зовет их восстать, другая призывает расслабиться и покориться.

Именно этим характерен процесс адаптации, человек мечется между двумя крайностями, попадает под воздействие маятника, который очень быстро лишает его сил.

Исчерпав силы, жертва остается в ситуации абьюза, пока адаптация не завершится сама либо пока не появятся мощности для новых метаниий. Именно эти поиски выхода делают ее поведение столь противоречивым. То жалуется, то хвастается; то опускается в нижнюю позицию, то взлетает в верхнюю. Сегодня жертва расписывает, как ее унизили, растоптали и надругались над ней, потому что пытается аккумулировать гнев для побега. Завтра ее мучитель превращается в страстно любящего и прекрасного человека, которого она сама провоцирует на ревность и побои, потому что аккумуляция гнева не привела к готовности порвать связь, и она решила избавиться от страданий, применив иллюзии в качестве анестезии.

Всем, кто не понимает, насколько сильной может быть любовная зависимость, может привидеться в этом злой умысел жертвы. Всем, кто не знает, насколько любовная зависимость может менять личность человека, кажется, что жертва была такой всегда.

На самом деле то, что переживает жертва, в прямом смысле слова тяжелая болезнь, одержимость, от которой можно избавиться и полностью восстановиться, а можно закончить в ней жизнь.