– На гитаре, – ответила Майя. – Меня отец научил. Правда, мой брат играет гораздо лучше, но это не важно.

– Ух ты, – сказала Эмили. – Круто.

– О черт! – Майя схватила Эмили за руку. Эмили инстинктивно вздрогнула, но потом успокоилась. – Ты должна присоединиться к нам! Представляешь, как будет весело? Сара сказала, что мы будем репетировать три раза в неделю после школы. Она играет на бас-гитаре.

– Но я умею только на флейте, – сказала Эмили и сама себе напомнила унылого ослика Иа-Иа из сказки про Винни-Пуха.

– Флейта – это же замечательно! – Майя захлопала в ладоши. – И барабаны!

Эмили вздохнула:

– Я вряд ли смогу. У меня же плавание каждый день после школы.

– Хм. – Майя задумалась на мгновение. – И что, ни дня не можешь пропустить? Готова спорить, из тебя получилась бы отличная барабанщица.

– Родители меня убьют. – Эмили задрала голову и уставилась на старый железнодорожный мост, который нависал прямо над ними. Поезда здесь больше не ходили, так что теперь это место облюбовали подростки, которые приходили сюда напиваться тайком от родителей.

– Но почему? – удивилась Майя. – В чем дело?

Эмили молчала. Что она должна была сказать? Что родители заставляют ее заниматься плаванием, потому что скауты из Стэнфордского университета уже присматриваются к Кэролайн? Что ее старший брат, Джейк, и другая старшая сестра, Бет, теперь оба благополучно учатся в университете Аризоны и выступают за университетскую команду по плаванию? Что только плаванием она может пробиться в университет высшей лиги, и если оплошает, то подведет всю семью? Майя не боялась курить травку, пока ее родители ездили за продуктами. Родители Эмили на их фоне казались замшелыми провинциальными консерваторами. Собственно, такими они и были. Но все-таки…

– Эта дорога короче. – Эмили махнула рукой в сторону лужайки перед большим особняком в колониальном стиле, через которую они с подругами зимой срезали путь, чтобы быстрее добраться к дому Эли.

Они шли по траве, увертываясь от разбрызгивателя, поливающего кусты гортензии. Когда они пробрались через заросли ежевики и оказались на заднем дворе дома Майи, Эмили вдруг замерла как вкопанная. Из ее горла вырвался слабый гортанный звук.

Она не была здесь – на заднем дворе дома Эли – вот уже целую вечность. На той стороне лужайки виднелась тиковая веранда, где они с Эли резались в «спит»[37]. А вон там – вытоптанный пятачок, где они устраивали дискотеки, подсоединив к колонкам белый «айпод» Эли. Слева раскинулся знакомый узловатый дуб. Домика на дереве уже не было, но на коре ствола сохранились вырезанные инициалы: ЭФ + ЭД (Эмили Филдс + Элисон ДиЛаурентис). Она чувствовала, как вспыхнуло лицо. В то время Эмили и сама не знала, зачем она вырезала на коре их имена; ей просто хотелось показать Эли, как она счастлива от того, что они подруги.

Майя, шедшая чуть впереди, обернулась к ней через плечо.

– Что с тобой?

Эмили сунула руки в карманы куртки. У нее возник порыв рассказать Майе про Эли. Но тут мимо пролетела маленькая колибри, и она передумала.

– Да ничего, все хорошо, – сказала она.

– Может, зайдешь? – спросила Майя.

– Нет… я… я должна вернуться в школу, – ответила Эмили. – У меня тренировка.