Лидс прекрасно отдохнул и, не дожидаясь побудки от верного Морта, спустился в нижний зал, тесный и неуютный. То ли дело его родовой замок! Но, приходилось мириться и с этой халупой. Ведь не будь у Ги этого домика, пришлось бы ему денно и нощно торчать у Виго в замке. А там и отцы дочерей и завистники на каждом углу. Жаль, что королю приходилось жить там все время.
— Брон, неси что есть на стол и Морта позови. Куда он задевался? — Ги уселся за длинный стол, пустой и скучный, положил руки на столешницу, таким его застал Слэйд Перчатка.
— Ваша Светлость, Вы тут один и за пустым столом. Обнищали? Нужно было сразу сказать об этом и мне не пришлось бы тащиться в такую даль, в надежде на горячий ужин и некислое вино, — речь наглая, но то, что позволено менестрелю, не позволено аристократу.
Шут, певец, хоть и любимый всеми, мог быть веселым и фривольным. Ги иногда даже нравилось такое общение.
— Перчатка, ответь, почему ты сбежал из своего клоповника в Нижнем Доу? Дай догадаюсь, ты прячешься от злого мужа? К кому на этот раз занесла тебя похоть? — Ги улыбнулся, и был рад позволить это себе.
— На этот раз, милорд, похоть занесло ко мне. В моей прекрасной обители засела одна девица. Решила, что я ее люблю. А я люблю всех! Но это не значит, что их место в моем доме, — Ги уже смеялся, за ним и пройдоха певец, — Я видел Ваши стяги нынче. Подумал, дай схожу, поем и попрошусь на ночлег, авось Грозный Ги мне не откажет?
— Не откажет, Слэйд. Эй, где вы там? Мне так и сидеть тут в ожидании? — в этот самый момент появились слуги с едой, вином и оба мужчины повеселели и перестали быть голодными.
Явился Морт и сел за стол. Молча ел и пил. И много. Морт мужчина суровый, воин грозный и неулыбчивый. Слэйд однажды прочувствовал на себе ярость рыцаря и теперь старался не смотреть в его сторону.
— Чем же отплатить милорду за щедрый ужин? Еще один куплет, Ваша Светлость? — оба посмеялись.
Ги лично заказал у Слэйда пару песен о себе самом. Менестрель был не из болтливых, любил звонкую монету, и не стал трепаться на всех углах, что куплеты о жестокости герцога Лидса, оплачены им самим. Морт добавил серьезности при переговорах, с тех самых пор и не любил его Перчатка.
— Достаточно ты потрепал мое имя. Молодец. Не знаю, чем можешь ты заплатить. Что взять с тебя, бездомный? — Ги, разумеется, шутил, но тут вспомнил песню у церкви Жоссе, — Хотя, можешь. Кто пел с тобой сегодня на поле Рэндом?
Слэйд с ответом замешкался и удивил этим Ги. Когда это Перчатка лез за словом в карман? Не было такого никогда.
— Вы слышали? Да, была там одна девушка. Я для нее и начал петь! Надумал уж влюбиться, глядя на красивую грудь и очаровательное личико, а она возьми и запой. Ну, я и передумал тотчас.
— Что вдруг? Она открыла рот, а там гнилушки? Или грудь ее поникла? — Лидс точно знал, что сейчас Перчатка примется шутить, но ошибся.
— А вот и нет. Совсем наоборот. Такого пения я никогда не слышал. И глубина и тембр и чувство ритма. А голос бархатный, проникновенный. И хороша, как ангел.
— Так почему ты не влюбился? Что не позволило тебе, красавчик, поддаться чарам эдакой сирены? — Ги еще помнил свои ощущения и старался не пропустить ни слова из рассказа Слэйда.
— А я себе не враг, милорд. И мне мое сердце дорого. Я могу влюбляться в день раз по пятьдесят, а тут такая леди, что наверняка украла бы мое сердце и не вернула ни за что, хоть я бы и просил ее об этом постоянно. Что есть красавица? Лицо и тело. Так это есть у всех. А в той душа, талант и чувства. Вы можете смеяться надо мной, но смесь гремучая, и для меня опасна. И я решил, что лучше я глаза закрою, но не помру от блеска ее глаз, — вот тут Ги удивился и очень сильно.
Впервые на его памяти. Слэйд был серьезен и отзывался о девице, как о человеке, а не снаряде для утех.
— А чтож прервали песню? Я не дослушал и жалею. Красивая баллада, Перчатка.
— Выскочила старая мегера и утащила леди в шатер. Толпа расстроилась, но я утешил их обычной шуткой про старух. Мол, сами не могут и другим не дают.