Пока размышлял «за жизнь» кофе остыл, сижу, пялюсь в чашку, солнце уже поднялось высоко и стало припекать, пора сделать зарядку, поплавать в бассейне и позавтракав поехать с Машей в Афины, заодно и тройку чемоданов прикупить, а то ее платья в узел, что ли увязывать, когда обратно на корабль поедем.

Сделав зарядку, поплавав в бассейне и приняв душ, пошел будить Машу и звать ее на завтрак. Только нагнулся, чтобы поцеловать ее, спящую, как она открыла глаза, обвила меня за шею руками и повалила на постель. В общем, все закончилось постельными боями к обоюдному удовольствию. Наконец, оседлав меня в позе наездницы, Маша потребовала от меня просить пощады, что я и сделал в обмен на завтрак. Птичка полетела в ванную комнату приводить себя в порядок и прихорашиваться, я же лежал расслабленный и думал, до чего же все хорошо и не надо никаких титулов и богатств — самую большую награду я уже получил. К сожалению, пока мы занимались любовью, время утренней прохлады прошло и на улице стало слишком жарко, чтобы ехать в Афины. Решили посидеть в тени, пока не спадет жара и совершить вечерний променад.

Ближе к вечеру отправились в порт, благо недалеко. На рейде все те же корабли — дальше в море — «Владимир Мономах», пришедший из Нагасаки[9], но не взятый на стрельбы из за старых орудий с изношенными стволами и посыльный минный крейсер «Лейтенант Ильин», который уйдет вперед эскадры в Петербург с дипломатической почтой и списанными с эскадры моряками (кто после болезни, а кто и по дисциплинарке). Проехали вдоль пирса (к дому был приписан экипаж, запряженный сивым мерином неопределенного возраста, полагаю, что достаточно преклонного, которым правил садовник-дворецкий. Сначала нас везде сопровождал Ефремыч с револьвером, потом, убедившись, что в Афинах безопасно, он все чаще стал оставаться дома. Вот и сегодня он отпросился, чтобы успеть привести в порядок мой дипломатический «прикид», почищенный и поглаженный, но кое-где требующий починки.

Я путешествовал в белом мундире с шейным орденом Св. Владимира 3 степени с мечами (его полагалось носить при практически любой форме, кроме вицмундира с глухим воротником) и фуражке. Маша была в летнем платье цвета беж, как уверяла фрейлина королевы, сшитом по последней парижской моде, кружевной шляпке с кружевным же зонтиком от солнца. Впрочем Маше все шло и талия у нее была идеальной без всяких корсетов и прочих орудий пыток для дам конца века. Проехав русскую стоянку военного порта, заметил у причала странное судно длиной около тридцати метров, обтекаемой веретеновидной формы, ржавое, но все же в нем можно было угадать подводную лодку с башенкой-рубкой и торпедными аппаратами снаружи корпуса[10]. Попросив нашего возницу остановится (грек худо-бедно но понимал по-французски и по-английски). Маша с ее склонностью к языкам уже знала около сотни слов на новогреческом и с русским у нее обстояло уже очень неплохо, она иногда путала падежи и окончания слов, но все реже и реже. Разглядывая «Наутилус» мы не заметили, как рядом остановился экипаж и какой-то человек, приблизившись и обратившись к нам по-русски как «Ваша светлость и Ваше императорское высочество», попросил Машу, чтобы она позволила ее мужу (то есть мне) уделить несколько минут внимания и своего драгоценного времени. Сначала я принял незнакомца за корреспондента, тем более. Что русский у него был с акцентом, но что-то мне этот акцент напомнил..

Ба, да это же мсье Базиль, господин Захарофф собственной персоной!

— Ваше превосходительство, светлейший князь Александр Павлович! Наслышан о ваших подвигах в Эфиопии, следил по немногочисленным газетным публикациям и фотографиям, вот и сейчас в петербургской «Неделе» цикл очерков корреспондента Павлова, бывшего рядом с вами. Очень живо пишет и фотографии его произвели просто фурор!

— Что вы, мсье Базиль, я в отставке. Машенька, позволь тебе представить господина Базиля Захароффа, известного негоцианта и торговца оружием. Представляешь, он продал это железное чудовище грекам, а потом напугал турок чудо-оружием подводного хода и они купили сразу две подводных лодки.

— Ваша светлость, но ведь перед этим были проведены стрельбы торпедой на Темзе в присутствии британской королевы Виктории и смею заметить, это был первый пуск самодвижущейся мины Уайихеда с боевого подводного корабля.

— Ну, мсье Базиль, давайте смотреть фактам в глаза! Какого боевого, если торпеда была без заряда и стрельба велась в надводном положении и даже не в мишень а куда господь пошлет. Тем более британцы не впечатлились и не купили железного монстра Норденфельта. Только благодаря вашему таланту негоцианта удалось сначала всучить железяки грекам, а потом туркам, последние так их боялись, что вторую лодку даже не могли укомплектовать экипажем.

— Ваше превосходительство, вы все же ко мне предвзято относитесь. Поверьте, я нисколько не причастен к несчастному случаю с вами, слоившемуся на полигоне. Наоборот я всегда вас считал энтузиастом новой техники, в частности вы мне просто помогли продвинуть пулеметы нашей фирмы, так как потом Военное ведомство заказало их три десятка под патрон 7,6 х 54. Я слышал, что около десятка из них участвовало в войне в Эфиопии, поэтому хотел бы узнать ваше мнение о нашем оружии, так сказать, из первых рук.

— Мсье Базиль, что вам мнение гражданского чиновника, у вас же и без меня дела идут как нельзя лучше.

— Что вы, ваша светлость, Торстен Норденфельт заявил о личном банкротстве[11], заказов нет, Максим удалился от дел, что-то изобретает без особого успеха. Планирую выставить фирму на торги, да вот Виккерс выкупил десять процентов акций и немного поддерживает ее на плаву, обещая заказы.

— Знаете что, мсье Базиль, это разговор не для улицы, так и быть расскажу кое-какие впечатления об эфиопской компании, если вы действительно не были причиной моей травмы (тут Базиль стал клясться здоровьем всех родственников и своим личным, что ни сном, ни духом), тогда приглашаю вас к ужину завтра, скажем к шести пополудни. Знаете где я живу?

Из того, как закивал «Василий Васильевич»[12] и стал благодарить за приглашение, я сделал вывод, что он больше заинтересован во мне, чем я в нем. Посмотрим, может, удастся под шумок лицензию на «Максим» прикупить, а то и вовсе патент, если там дела так плохи.

27 июля 1892 г, вилла в пригороде Афин, недалеко от королевской резиденции, 6 часов пополудни.

Днем я купил себе летний сюртук из тонкой светлой ткани, не все же время пугать греков неизвестным мундиром, а также соломенную шляпу-канотье, вроде той, что была у Захароффа. Также была куплена полудюжина тонких сорочек и светлый галстук, который украшала сейчас бриллиантовая заколка работы харарского ювелира Исаака, вместе со сделанными им же запонками с крупными бриллиантами его собственной огранки. Маша была в вечернем платье с рубиновой брошью и бриллиантовым кольцом (все той же харарской мастерской).

Захарофф не опоздал, пришел с роскошным букетом точно к назначенному времени. Ужин был сервирован в гостиной, преобладала средиземноморская кухня, в частности, отлично приготовленный кухаркой запеченный крупный сибас, называемый греками лавраком. Отдав должное красоте хозяйки и щедрости хозяина, похвалив стол, галантный мсье Базиль (а в галантности и умению заговаривать язык ему не откажешь) ждал, когда я начну рассказывать об эфиопских приключениях. Но я не спешил, ждал, пока Маша наестся, и наши разговоры ни о чем утомят ее. Потом мы перешли на террасу с видом на море, где уселись с рюмками коньяка в удобные кресла.

— Мсье Базиль, вы явно ждете, когда я начну вам рассказывать не только о своих геройских подвигах, но и о том, как показала себя ваша техника. Показала ожидаемо: в умелых руках она не творит чудес, но наносит врагу урон, а в неумелых — не только не приносит ущерба, но и достается противнику в качестве трофея. Так, один отставной есаул, взяв без спросу семь пулеметов, два испортил и бросил, а один достался итальянцам в отличном состоянии, после этого берсальеры гнали его отряд целые сутки, из-за чего четверть личного состава была убита и четверть попала в плен.

— Это были абиссинцы под командованием европейских инструкторов?

— Нет, все — европейцы. В этом сражении особого урона противнику отряд не нанес. А вот под моим командованием (я сам был в роли пулеметчика) при столкновении с полком итальянской конницы, кавалеристы потеряли два эскадрона убитыми. В другом столкновении с кочевниками три пулемета положили семь сотен всадников на верблюдах. Правда, все это было тогда, когда кавалерия атакует горстку пехоты, будучи уверена в легкой победе и огонь пулеметов оказывается для нее сюрпризом. Если противник знает про пулеметы, он легко подавит их на расстоянии с помощью артиллерии. Да и в обоих случаях не обошлось без другого сюрприза.