— Тот, кто что-то хочет получить, должен платить. Джорджина покачала головой.
— Потрясающе! Я всегда подозревала, что ты сумасшедший.
— Всего лишь решительный, любовь моя! Но я тоже испытал потрясение. Не знаю, как ты сумела, но ты залезла мне в душу и сердце, и теперь я учусь принимать этот факт как должное.
— Правда? А в твоем сердце не слишком многолюдно?
— Есть место для нескольких отпрысков, которые там поселятся, — улыбаясь, проговорил Джеймс.
И заработал поцелуй. Но внезапно Джорджина вспомнила:
— А зачем ты сознался в том, что был Хоуком? Ведь братья уже были готовы отдать меня за тебя.
— Разве ты забыла, что они опознали меня?
— Я уверена, что они засомневались бы, если бы ты держал язык за зубами, — возразила Джорджина.
Джеймс пожал плечами.
— Мне кажется вполне разумным сказать обо всем, Джордж, чтобы не возникло неприятностей позже, когда мы узнаем блаженство семейной жизни.
— Ты это так называешь? — тихо спросила она. — Блаженство семейной жизни?
— Похоже, я испытываю блаженство в этот самый момент. — Джорджина ахнула, когда он неожиданно вошел в нее. И через минуту добавил: — А ты?
— Можешь… быть… уверен.
Когда через некоторое время Джорджина и Джеймс появились в гостиной, они обнаружили, что семейство Мэлори расположилось у одной стены, а семейство Андерсонов — у другой. Причем по количеству первое намного превосходило второе, ибо весь клан Мэлори прибыл в полном составе. Все члены семейства Джеймса были настроены к нему вполне дружественно. Не стоило объяснять, что вражда окончена и не нужно вспоминать о том, сколько за это время Джеймс наговорил Энтони.
Однако выражение лица Джеймса не сулило ничего хорошего, когда он бросил взгляд на пятерых стоящих вместе братьев Андерсенов.
Джорджина применила тот же прием, который утром подействовал на Уоррена. Ткнув локтем мужу под ребра, она, ослепительно улыбаясь, проговорила сквозь зубы:
— Любишь меня — люби и мою семью. Он улыбнулся, глядя на нее сверху, и покрепче прижал к себе ее руку, чтобы Джорджина не смогла повторить свой прием.
— Позволю себе не согласиться, Джордж. Люблю тебя и терплю твое семейство.
— Говоришь, они все женихи? — спросила Джорджину Регина спустя некоторое время. — Надо что-то придумать.