— Я хочу пить, — сказала она, и Николас взял бамбуковое коленце. Они напились из него. Вода была холодная и вкусная. Уровень воды в колодце в этот момент понизился, и, когда Николас наклонился, чтобы положить черпак на место, он заметил выгравированную на дне идеограмму: “мити” — “путь”, “путешествие”.

Дом и участок чудом избежали серьезных повреждений во время землетрясения. Внешняя стена с южной стороны дома обвалилась, пострадали несколько росших рядом деревьев. Этим дело и ограничилось.

Но все равно прежнего уже не было. Это место выглядело поистине пустынным без Итами и ее многочисленных слуг. Она скончалась как раз в тот недолгий промежуток времени, который он провел в госпитале. Похороны состоялись через два дня, когда Николаса немного подлечили и он смог присутствовать на них. Теперь она покоится рядом с Цзон и полковником, согласно ее последней воле.

Седовласый доктор, лечивший ее более тридцати лет, сказал Николасу, что умерла она легко:

— Только что она была здесь, а через мгновение ее не стало.

Это было горьким утешением для Николаса.

Жюстин внимательно за ним наблюдала. В тот момент, когда они выходили из машины, на него что-то нашло. Она чувствовала это, когда брала его за руку, когда смотрела на его строгий красивый профиль. Пока они шли по покрытой гравием дорожке к дому, она не спускала с него глаз.

В небольшой комнате, предназначенной исключительно для чайной церемонии, он сел на пол, слегка поморщившись от боли, прострелившей плечо. Потом каким-то известным лишь ему способом он подавил боль, и лицо его прояснилось.

Она присела рядом, наклонив голову, чтобы лучше видеть прекрасный сад, полускрытый верхней ширмой.

— Зачем так устроено? — спросила она. — Ведь там есть на что посмотреть!

И даже после того, как он ей объяснил, она не была уверена, что поняла его. Если это существует, думала она, почему им не пользоваться?

— Я несколько раз встречался с Нанги, — сказал он безразличным тоном. — Он очень хочет, чтобы мы остались, хотя бы на некоторое время. У нас так много дел. — Он обернулся к ней. — Ты не будешь против того, чтобы задержаться на месяц или полтора? Токио не так уж плох, если к нему привыкнешь.

— Я не возражаю, — сказала она, следя за выражением его лица. Оно было печальным и спокойным. Так чувствуют себя юноши, придя домой и расположившись на отдых после долгого и трудного дня.

— Честно говоря, он хотел, чтобы мы остались здесь навсегда. Но я сказал, что об этом не может быть и речи.

— Почему?

Он бросил на нее быстрый взгляд.

— Как почему? Ты будешь скучать по Нью-Йорку, по твоей новой работе.

— Я буду ревновать тебя, если мы вернемся в Штаты и я увижу, что ты тоскуешь по этим местам. И кроме того, я могла бы переговорить с Риком о том, чтобы создать здесь, в Токио, отделение фирмы. Он в восторге от японских методов рекламы.

— Я не хочу здесь оставаться, — сказал он. — Где мы стали бы жить?

Она улыбнулась в ответ.