— Да. Ты читаешь мои мысли?
— Нет, я просто догадливый. Решай сам, как с ней быть, только… я знаю, ты не веришь в загробную жизнь, в адские муки и все прочее, но, поверь мне, наказание за грехи бывает всегда, даже если нет бога, который мог бы тебя наказать. Потому что в твоей душе должен быть свой маленький бог, а если его нет, значит, ты страдаешь шизофренией и тебя надо лечить. Ладно, на первый раз достаточно, ты уже загрузился до предела. Не буду прощаться, потому что мы скоро встретимся. До свиданья!
Четырехглазый встал и пошел по камням. Когда он скрылся за валуном, мне показалось, что мир вокруг него изменился и поплыл. Я вскочил за ноги, бросился за ним, голова закружилась, мир поплыл вокруг меня и я с большим трудом удержался на ногах. Вот, значит, как выглядит со стороны кратчайший путь. Хотел бы я знать, куда он ведет, что означают эти фиолетовые цветы, которые на мгновение мигнули среди россыпи гималайских камней. Ладно, я еще успею узнать это, у меня теперь много времени впереди.
17
На следующий день Лена впала в депрессию. Она не пила кагор, она просто сидела перед телевизором и сосредоточенно смотрела в экран, где спортивная блондинка в джинсовом костюме жаловалась пожилому лысому мужику в строгом костюме на тяготы и лишения полицейской службы в большом американском городе. Наверное, скоро начнется стрельба. Или секс.
Я присел на подлокотник кресла и легонько обнял Лену. Она вздрогнула. Я прикоснулся к ее душе и передал приглашение прочитать мои воспоминания о разговоре с Четырехглазым. Лена бросила беглый взгляд внутрь моей души и отвернулась.
— Я больше не могу молиться, — пожаловалась она, — у меня не осталось веры.
Я сочувственно вздохнул.
— Бог договорился с Сатаной, — продолжала вещать Лена. — Бог отказался от своих планов из-за каких-то побрякушек, наделенных силой, превосходящей господню. Мой мир рушится.
— А ты уверена, — вкрадчиво поинтересовался я, — что Бомж — это бог?
— А кто? — удивилась Лена.
— Загляни в мою душу.
Лена заглянула и немного успокоилась. Но ненадолго.
— Но все-таки, кто же он? — вопросила она.
— Может, тебе стоит обратиться к первоисточнику? — предложил я. — Поговори с ним, спроси у него, он, конечно, может не ответить или обмануть, но… по любому хуже не будет.
— Да уж, хуже уже не будет, — мрачно согласилась Лена.
Тот, кого Лена называла Богом, а Головастик называла Бомжом, не ответил. Может быть, он разочаровался в своей посланнице, а может, ушел творить новые миры, честно говоря, это меня не волнует. По мне, чем меньше с ним общаешься, тем лучше.
— Мой мир рухнул, — констатировала Лена. — Я не знаю, во что верить, я не понимаю, зачем жить. Не вижу никакого смысла.
— А он нужен, этот смысл?
— Если его нет, зачем жить?