– Чего ты так завелась, чудачка? – Чудачка отвернула славненькую мордашку от него и надулась. – Ну, прости, прости, не хотел тебя обидеть. Просто девушка, которая копается в моторах автомобилей, по идее, должна соответствовать коллегам, а ты не соответствуешь.
– Папа копался, дед копался, я по наследству…
Ехали минут пять в молчании, за это время Санька почувствовала вину и устыдилась. Михайлов взял ее на работу, добился свидания через свои связи, везет ее лично, будто она звезда какая, а он шофер (причем приехал к дому Глеба), тратит время, еще и извиняется! А Санька позволяет себе огрызаться. Кто она после этого?
– Вы с женой помирились? – она решила восстановить контакт.
– А как ты думаешь?
– Я не думаю, просто спросила.
– Тогда нечего спрашивать, раз – просто.
– Простите, – окончательно смутилась она.
Ни за что ни про что обидела хорошего человека, вдобавок напомнила о неприятностях. Молодец!
Юрий Петрович был слишком мудр, чтобы делать поспешные выводы и необдуманно принимать решения. Он не скрывал, что информация Лели его заинтриговала, но по привычке искал в ней сомнительные, нелогичные мелочи, дабы понять ситуацию.
– А какой Олеся вам показалась, когда говорила по телефону? – после длительной паузы задал он странноватый вопрос, по мнению Лели.
– Нервной, – мгновенно ответила та, но, подумав, добавила: – Злой. Его счастье, что он общался с ней по телефону, иначе она кинулась бы на него, и, уверяю вас, ему не поздоровилось бы.
Крайний подпер ладонью щеку и снова впал в задумчивость. Леля не отвлекала его ни единым движением, ей интересно было наблюдать за этим человеком во время мыслительного процесса. Он здесь и смотрит на тебя, в то же время отстранен, видит нечто другое, более занимательное и значимое, чем собеседница. Наконец он мотнул седой головой, очнувшись.
– Тем не менее наверняка сказать, что оба раза звонил убийца, Олеся не может. Он ведь даже не намекнул, кто он, – сказал следователь.
– Честно скажу, она меня удивила, я такой ее никогда не видела. Хотя раньше Олеся была за спиной Руди, сейчас сама стала спиной для детей, а мать есть мать, опасность она чувствует.
– Опасность, хм, – усмехнулся Крайний. – Сейчас у нее депрессивное состояние, померещиться может всяческая чертовщина.
– В таком случае извините, что побеспокоила вас зря…
– Да нет, не зря. Звонок – это любопытно.
– Меня волнует сама Олеся. Ну, давайте допустим, что звонил все же убийца. Если она пойдет на встречу с ним…
– Не пойдет, – заверил Крайний, чем возмутил Лелю.