Она понимала, что Элизабет или Маргад упоминали ее, придерживаясь согласованного с ней плана. Из этого также следовало, что рассказ давы не должен выглядеть выученным наизусть. Поэтому девушка выбрала общий стиль речи, немного отличающиеся от того, который они использовали, изобретая легенду, и додумывая подробности.

Аэрин представляла себе, как входит в дом, который видела в Рогене в одну из поездок и присоединяется к матушке и сестре в большой гостиной. На почетном месте висят портреты деда, Дона Мигеля Диего де Рогена, выступившего на стороне дома Кастилио против коронации Филиппа, и отца, Хуана Мигеля. Их семья не скрывала симпатий к аристократическому дому, проигравшему борьбу за власть, и поэтому отцу пришлось продать фамильное дело и уйти на корабль семьи Вецци. Год назад он умер от лихорадки и цинги в морях Южного Полумесяца…

«Все это не важно…» — прервала себя девушка, качнула головой, вздохнула и потерла виски. «Даже если я назову бриг, на котором он ходил в составе конвоя за пряностями или кофе, найдется тысяча деталей, о которых я совершенно ничего не знаю. Проклятье! Если кому-то захочется найти нестыковки, он обязательно добьется своего!»

— Как это тяжело, — прошептала она, растирая щеки.

У нее уже не было сил повторять про себя все то, что она должна была помнить. Вот уж действительно, Аэрин успела забыть, как утомительно бездействие. Девушка расправила складки скромного черного платья в пол и натянула ткань темного однотонного платка, скрывавшего пряди собранных волос, шею и руки до локтя. О каких-либо украшениях не могло быть и речи.

— Буонджорно. Долго тут сидишь?

Аэрин вздрогнула от неожиданности. Бесшумная походка вампиро могла свести с ума, даже если к тебе приблизилась юная леди, чья светлая туника, покрытая складками пастельно-розового гиматиона, расшитого по краю золотым орнаментом, скрадывала очертания ее фигуры, оставляя любоваться тонкими руками и изящными чертами открытого впечатлениям улыбающегося лица.

— Здравствуй, — дава отвела взгляд: — Не могу сказать точно. Наверное, около часа.

— Как долго! Ты же Аэрин, прилетевшая с Элизабет?

Ее мягкий илинийский акцент мгновенно очаровал даву.

— Да, мне оказали такую честь.

— Как не красиво с нашей стороны! Придется напомнить о тебе.

Подмигнув, она решительно направилась к дверям.

— Прошу, не надо, — простонала Аэрин, не желающая оставлять о себе впечатление нетерпеливой и гордой эспаонки.

— Я не позволю так относиться к своим гостям или я не Велия Норозини!

Девушка с трудом приоткрыла тяжелую дверь, ухватившись за нее двумя руками, и скрылась из вида. Не прошло минуты, как она вернулась, и на пороге возник Франческо, с которым дава уже успела познакомиться.

— Синьорина Аэрин Мендес де Рогена, прошу войти.

Дава поднялась и осторожно приблизилась к нему, теребя край платка.

— Не волнуйся, — заверила ее Велия, — тебя ни в чем не обвиняют.

И подкрепила слова ободряющим объятием.