Под ураганный свист ветра Дана бежала между пальмами. Листья с острыми, словно лезвия бритв, краями, казалось, пытаются полоснуть ее по рукам и ногам.
Задыхающаяся, испуганная, она выскочила на песчаный пляж. Море угрожающе ревело. Стены маслянисто-черной воды вздымались и опадали, жадно отгрызая куски берега. Несколько пальм за ее спиной рухнуло, белый песок закружился в вихре…
Даже среди окутавшей ее тьмы и холода Дана чувствовала распростертую над ней тень. Невыносимая боль пронзила все тело, заставила замереть: было такое ощущение, словно внутри что-то рвется.
Как будто у нее пытаются вырвать сердце. Или душу…
Собрав остатки воли и сил, она нырнула в смертоносное море.
Дана резко выпрямилась, дрожа и хватая ртом воздух. Из горла ее рвался крик.
Она увидела, что сидит в собственной ванне, давно остывшей. Книга плавала в воде. Свечи погасли, превратившись в лужицы воска.
Охваченная паникой, Дана выбралась из ванны. Зубы у нее стучали.
Девушка быстро завернулась в полотенце. При мысли о том, что она голая, страх почему-то усилился. Сердце колотилось о ребра, напомнив о том, что оно здесь — не вырвано. Дана, пошатываясь, вышла из ванной и направилась в спальню. Там она первым делом достала из шкафа теплый халат.
Дане казалось, что она уже никогда не согреется.
Кейн поместил души принцесс в хрустальную шкатулку с тремя хитрыми замками и ключами, которые не мог повернуть никто из богов и богинь. «Что-то вроде подлой шутки, — подумала Дана, надеясь все-таки согреться. — Издевательство над богом, который опустился до того, чтобы влюбиться в смертную женщину».
Заклинание Кейна, произнесенное по ту сторону завесы снов, должно продержаться три тысячи лет. Это значит, что сила злодея велика — только что Кейн напомнил ей: он здесь, следит за происходящим. Злой волшебник проник к ней в голову и затянул в ее собственные фантазии. Сколько времени она там пробыла? Дана обхватила себя руками, безуспешно стараясь согреться. Как долго она пролежала в ванне — обнаженная, беспомощная, с отделенным от тела сознанием?
На улице уже совсем стемнело, и Дана зажгла свет, боясь того, кто может прятаться во мраке, но комната была пуста. Она одна — точно так же, как на иллюзорном пляже.
Громкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Сжав рукой горло, чтобы сдержать крик, Дана подошла к двери.
Неважно, кто там. Все равно это лучше, чем сидеть одной.
Так она думала, пока не увидела Джордана Хоука.
О боже! Только не он. Не теперь.
— Что тебе нужно? — проскрипела Дана. — Уходи. Я занята.
Джордан перехватил готовую захлопнуться дверь.