– Дебилы хреновы!!! – Мотовилин в гневе сломал в руке пластиковую ручку и, бросив ее остатки на стол, выскочил из машины управления БПЛА, куда его позвал Женя Петров, командир расчета.
Женя Петров пожал плечами и отхлебнул кофе из пластикового стакана. Когда пришло радио от Хасханова о том, что группа приняла бой, он сразу же отправил матроса Митю за Мотовилиным. Тот моментально прилетел в машину и сразу же связался с Хасхановым. К этому моменту группа уже вела полноценный бой, причём находилась в полуокружении. При помощи глаголов и неопределенных артиклей Мотовилин пытался узнать у Хасханова, где тот умудрился найти 20 пикапов и целую роту боевиков, за каким хреном он попал в такую ситуацию, и как он собирается из неё выбираться. Попутно он несколько расширил теорию Дарвина, объяснив Хасханову, что тот произошёл вовсе не от обезьяны, а от однополого неравного брака человека и животного класса парнокопытных семейства лошадиных вида Equus asinus asinus (или ослов по-простому) и при этом тут же отнёс Хасима к виду Rangifer tarandus (известному также как северный олень), чем поставил в тупик мировую науку и в частности ученых-зоологов.
Буквально через минуту Мотовилин опять заскочил во внутрь и, обращаясь к Жене, спросил:
– Есть новости от Самума?
В его голосе была нешуточная тревога.
Женя отрицательно покачал головой.
Мотоциклист схватил рацию.
– Самум – Мотоциклисту! Самум – Мотоциклисту!
– Самум – да – отозвалась радиостанция голосом Андрея Пилецкого.
– Как обстановка у вас?
– Ведём бой. Противник пытается прижать огнём и сблизиться.
– Чем вам помочь?
У Мотовилина не было даже резервной группы под рукой. Направление не считалось перспективным и держать на нем две группы смысла не было. Он вызвал по телефону ближайшую группу, но пока она погрузится, пока в ночи доедет… это время. А времени у Хасима как раз и не было.
– Нужна авиация. Дайте нам авиацию.
Мотовилин отложил гарнитуру и связался по телефону с группировкой. Но командующий тактическим направлением наотрез отказался давать вертушки, ссылаясь на запрет командующего группировкой, а так же на то, что пилоты имеют малый налёт ночью и рисковать машинами он не будет. В ходе трехстороннего телефонного моста между Мотовилиным, Хасхановым и командующим тактическим направлением выяснилось, что командующий вертушки выделять не хочет, типа они ночью не летают, на что Хасханов резонно возражал, что лично видел на аэродроме «двадцать восьмые»[111], а они как раз таки летают ночью, а Мотовилин, заведённый уже не на шутку, при помощи всё тех же глаголов и неопределенных артиклей начал объяснять командующему, что ему придётся выделить все-таки борта или Мотовилин лично его погонит в бой на деблокирование группы. Услышав вышеуказанные выражения, командующий несколько засмущался. А поняв, что Мотоциклист в запале может расширить теорию Дарвина ещё больше, борт выделить пообещал. Мотовилин, герой России и полный кавалер ордена Мужества[112], пользовался авторитетом не только у себе в системе.
Мотовилин происходил из старинного казачьего рода. Окончив Рязанское училище, он распределился в одну из бригад спецназа и отличился во вторую чеченскую компанию. В дальнейшем, в каждом военном конфликте, который Россия вела начиная с тысяча девятьсот девяносто девятого года, он находил место подвигу. Однако вспыльчивый и горячий нрав Мотоциклиста иногда выплескивался и на его ближайшее окружение. Потому даже его любимчики были не застрахованы от выволочки и внеплановых сеансов любви. Мотовилин жил войной и любил людей, которые жили тем же.
Он сел на стул, успокоившись и начал размышлять, чем ещё можно пособить группе Хасханова. С союзниками он связался сразу, те, как водится, обещали помощь, но Мотоциклист прекрасно знал, что ночью они не вояки. Они и днём-то не очень воюют.
В этот момент пришло сообщение от Хасханова:
– У меня триста![113]